Помни войну

В громком послевоенном судебном процессе по делу сдачи порт-артурской крепости неприятелю, в котором главным обвиняемым был генерал Стессель, фигурировала «Записка» генерала Смирнова, коменданта порт-артурской крепости. Этот документ позволяет судить о деятельности Макарова на сухопутном «фронте» морской крепости, которая как-то по сей день не привлекла внимания исследователей Русско-японской войны и биографов флотоводца.

Генерал Смирнов так рассказывает о своих взаимоотношениях с командующим флотом:

«Назначение меня на должность коменданта крепости Порт-Артур состоялось помимо какого-либо с моей стороны ходатайства. Высочайший приказ последовал 2 февраля 1904 года, то есть спустя 5 дней после объявления войны. В телеграмме военного министра, сообщавшей мне об этом назначении, было добавлено: «Надо выезжать немедленно, не заезжая в Петербург». Вполне понимая спешность в принятии новой должности, я выехал 9 февраля из Ченстохова (город в Польше. — А. Ш.), в Петербург, конечно, не заезжал и 4-го марта был уже в Порт-Артуре, совершив весь путь непрерывно с остановкой лишь на одни сутки в Мукдене, где представился наместнику Его Величества на Дальнем Востоке.

Прибыв в Порт-Артур, я самым энергичным образом принялся за ознакомление с крепостью. С первых же дней я вошел в соглашение с адмиралом Макаровым относительно совместных действий сухопутных сил и флота в случае высадки неприятеля на Квантуне. Решено было, что к пункту высадки я переброшу 7 полков и всю полевую артиллерию, а адмирал Макаров выведет туда весь свой флот. Едва прошла неделя со времени вступления моего в должность, как последовала от Наместника телеграмма, извещавшая, что генерал-лейтенант Стессель оставляется временно на Квантунском полуострове в должности начальника Порт-Артур—Цзинь-Чжоуского района, при чем комендант крепости должен находиться у него в подчинении.

Ознакомившись детально с крепостью и войдя в курс дела, я, в виду того что должность начальника района была возложена на генерала Стесселя, согласно приказу, только временно, счел необходимым ознакомиться с самим районом. Поэтому в 20-х числах марта я выехал в Цзинь-чжоу, где пробыл около двух суток, затем переехал на бухты Ла-хатунь и Меланхе. Устройство укреплений у Цзинь-чжоу меня несколько удивило: позиция на горе Наныпань была огорожена проволочными сетями не только с севера, но и с юга, со стороны самого полуострова.

Указав полковнику Третьякову, коему вверена была защита самой цзинь-чжоуской позиции, что для придания ей должной устойчивости надо на Тафашинских высотах построить редут на одну или две роты и иметь затем в виду нангалинскую позицию, как арьергардную, я переехал в Дальний. В Дальнем я нашел, что места батарей для защиты минных заграждений выбраны у деревни Цырго и Талиенвана вполне удачно, но калибры пушек, предназначенных для сего, слабыми, посему я решил просить адмирала Макарова дать туда 4 или по меньшей мере 2 пушки Кане с тех судов, которые были временно разоружены.

Из разговоров с генералом Фоком я узнал, что собственно по его инициативе позиция у Цзинь-чжоу была укреплена не только с фронта на севере, но и на юге на тот случай, если бы высадка неприятеля последовала в одной из бухт Квантунского полуострова и 4-я восточно-сибирская стрелковая дивизия с 5-м вост.-сиб. стр. полком оказались бы отрезанными от Порт-Артура. Тогда путь отступления был бы на Ляоян. Таким образом, в тылу цзинь-чжоуской позиции произведена масса инженерных работ и самый тыл стеснен для маневрирования заграждениями из-за странного предположения задерживать наступление противника к Ляояну, после того как неприятель совершит высадку на Квантунском полуострове для действий против крепости Порт-Артур.

Отнесясь скептически к подобного рода соображениям, я вместе с тем указал генералу Фоку на необходимость обеспечить тыл цзинь-чжоуской позиции редутом на Тафашинских высотах и обратить внимание на Нангалинскую позицию. Казалось, он с этим согласился. Со своей стороны он преподал мне совет обратить внимание на укрепление Угловой горы, со стороны которой на предыдущих маневрах он подвел к крепости свои колонны и оказался победителем генерала Стесселя, защищавшего крепость.

По приезде в Порт-Артур я вновь прорекогносцировал западный фронт и вторично убедился во второстепенном значении Угловой горы, но лежащая в полутора верстах от нее к югу Высокая гора, как и в предыдущие рекогносцировки, вновь приковала мое внимание, и я решил построить на ней укрепление в первую очередь. В это время на фортах и укреплениях самой крепости, которую война застала в полуготовом виде, работы шли весьма энергично, иногда в день работало до 6000 китайцев. Созидание верков для крепости продвигалось вполне успешно.

Кроме того, производились работы на Ляотешане для постановки там орудий Кане, с целью обеспечить порт и город от безнаказанных бомбардировок неприятельского флота из-за массива Ляотешаня.