Помнишь, я тебя любила? Забудь!

— Успокойтесь! — Говорю громко и три пары глаз впиваются в меня. Я виновато смотрю на сводного брата. — Саш, мы с Антоном начали встречаться где-то через год после твоего отъезда в Германию. Наши отношения длились полтора года, Антон меня не обижал, все было хорошо. Тебе не о чем переживать.

Господи, где мама??? Почему она так долго???

— Но через полтора года, — продолжает Антон. — Твоя сестренка заявила мне, что я ей надоел. Я от такого заявления, естественно, прифигел, а она еще и добавила, что начала со мной встречаться назло другому парню, в которого она влюблена с 14 лет. На мой вопрос, почему она тогда не с ним, раз любит его, а не меня, Катя сказала, что он не ответил ей взаимностью. Так что, Саш, — Антон хлопает его пару раз по плечу. — У твоей сестры прямо перед твоим носом бурлила личная жизнь, а ты этого даже не знал и видел некую угрозу во мне. Но угроза-то была не во мне, а в каком-то парне, который не ответил Кате взаимностью.

Это финиш. Саша все понял. Просто сидит и смотрит на меня во все глаза.

— Ну вы бы еще вспомнили, как Катя в песочнице играла и на горшок ходила. — Глеб плотнее прижимает меня к себе. — Кате было 14 лет. Что она тогда понимала? Да ничего. А в 18 лет людьми, скорее, движет любопытство и желание новизны. А вот в 22 человек уже точно знает, чего хочет от противоположного пола и отношения начинает только с тем, к кому испытывает настоящие чувства. А все, что было до этого, кроме как детством не назовешь. Да, любимая? — И целует меня в щеку.

Саша продолжает просто тупо смотреть на меня, явно не веря в происходящее. Он не отрывает от меня глаз, даже когда хлопает входная дверь и мамин крик «Я пришла» доносится до кухни.

А я смотрю на него в ответ и понимаю: вместо того, чтобы творить все это сумасшествие, мне просто нужно было с ним встретиться и нормально поговорить. И все было бы иначе.

Но ведь еще не поздно исправить?

Глава 22. Званый ужин

Мама заходит на кухню и столбенеет от картины, которая ей открывается: её родная дочь красная, как помидор, сидит за столом с тремя своими мужиками. Один бывший, второй несостоявшийся, третий фальшивый.

— Здравствуйте, Ольга Николаевнна, — приветствует ее Антон. — Рад вас видеть.

— Здравствуй, Антон. И я тебя рада видеть. Как твои дела?

— Все хорошо, спасибо. Вы как?

— Тоже в порядке. Что нового? Чем занимаешься?

— Отучился на социолога, работаю в одной маркетинговой фирме. Все нормально, в целом.

— Ну я рада за тебя. — Мама разводит губы в легкой улыбке, а затем возникает неловкий момент, когда родительница хочет спросить, что он делает у нас дома, но не решается.

На выручку приходит Саша, который с маминым появлением наконец-то оторвал свои глаза от меня.

— Я случайно столкнулся с Антоном возле нашего дома, он помог мне донести пакеты. Но он уже уходит. — Последнюю фразу Саша говорит с нажимом и поднимается из-за стола, давая Антону понять, что ему пора. Мой бывший встает со стула, еще раз напоследок улыбается маме, кивает нам с Глебом и идет в прихожую. Оттуда доносятся их с Сашей тихие голоса, а затем хлопает входная дверь.

— Ольга Николаевна, здравствуйте. — Глеб подскакивает со стула. — Это вам. — И протягивает купленный маме букет, который я поставила в вазу.

— Ой, Глеб, что ты, не стоило. — Мама, смущаясь, принимает цветы.

— Еще как стоило, Ольга Николаевна. Спасибо большое за приглашение!

Саша останавливается в дверном проеме и смотрит на Глеба с нескрываемой брезгливостью. Потом переводит глаза на меня, наши взгляды встречаются, и я чувствую, как по позвоночнику ползет неприятный холодок. Потому что я знаю, о чем именно в этот момент думает Саша.

Я не отвожу взгляда. К черту все, достал уже этот спектакль, в котором я некудышная актриса. Я наломала очень много дров, но теперь хватит. Я больше не буду прятаться от Саши, я больше не буду ничего скрывать. Я отвечу на все его вопросы.

Саша первым прерывает наш зрительный контакт. Поворачивает голову к моей маме и говорит:

— Теть Оль, я купил все, что вы просили.

— Спасибо большое, Саша. — Затем поворачивает голову ко мне. — Катюша, помоги мне нарезать салаты.

Саша разворачивается и уходит в свою комнату. На кухне остаемся я, мама и Глеб. Я будто робот на батарейках механически режу колбасу и соленые огурцы для оливье, родительница колдует над плитой, параллельно обсуждая что-то с Глебом. Мерзавец спокойно попивает чай, ест печенья и ведет светскую беседу с моей мамой.

Я их даже не слушаю. Мои мысли сейчас не здесь, они с глупой шестнадцатилетней девчонкой, которая после Сашиного отъезда два часа прорыдала на полу у дверного косяка своей комнаты, а потом встала, умылась холодной водой и твердо решила вычеркнуть его из своей жизни. Так и сказала, глядя в зеркало: "Лавров Александр Владимирович для меня больше не существует".

А дальше упорно игнорировала его звонки, удаляла сообщения, даже не прочитав их, и сбегала из дома, когда он приезжал на каникулы.

Какой же ты была дурой, Катя. Какой же ты была дурой…