Помощник. Книга о Паланке

Волент не скрывал, что по части предприимчивости он заткнет за пояс любого Полгара: он более находчив, смел и хитер. Но даже вместе с Речаном им до Полгара далеко, если говорить о положении в обществе. Этот мясник, к примеру, славится разведением канареек и выращиванием роз, в его доме на виноградниках собираются лучшие люди города, у него обаятельная жена, дочь бывшего землевладельца Булдоффера, по паланкским меркам богатого и, не в пример другим землевладельцам, разумного и воспитанного. Полгаров всюду приглашают (это Волент как-то особенно подчеркнул), жена его в роскошных вечерних туалетах, сам он — во фраке, говорят, он остроумный собеседник, играет на рояле и поет, фамилию его печатают большими буквами на футбольных плакатах вместе с именами главных покровителей паланкской футбольной команды, он на свои средства содержит трех игроков, одевает их, кормит и поит и, поскольку у него детей нет, дарит игрушки и оказывает всяческую помощь детскому дому, детской площадке для игр, не забывает жертвовать и на ремонт костела, помогает беднякам, погорельцам и детям из бедных семей, которые идут к первому причастию, соглашается быть крестным, дарит своим крестникам часы. Будучи ревностным католиком, что имеет в этом в основном католическом городе значение, он в то же время покровительствует скаутам. Всегда мило болтает с детьми и ведет себя так естественно, что почти никто не пытается усмотреть в этом расчетливую игру, хотя, конечно, все это приносит ему чрезвычайную выгоду. Он один из самых богатых людей в городе, человек весьма уважаемый и почитаемый. И кажется, кроме Волента, никому из мясников и в голову не придет ему завидовать. У Полгара какой-то родственник в главном продовольственном ведомстве, видный член демократической партии[41], который добывает для него удойный скот. На его имя приходят вагоны со скотом из национализированных поместий, а как-то раз пришел вагон из чешского пограничья. Этот самый демократ довольно часто наезжает в Паланк, главным образом в сезон охоты на зайцев, фазанов, кабанов, косуль или уток. Конечно, приезжает и в другое время, чтобы проехаться по городу со своим протеже и его супругой на огромном лимузине марки «Додж». Никому не известно, как Полгар благодарит его, но люди не без основания предполагают, что они делятся прибылью. Этот лысый господин, конечно, свое получает. Нужно сказать, что родственные отношения паланкского богача с братиславским политиком приносили выгоды и остальным мясникам, в том числе и Воленту с Речаном. Все, кто с ним ладил, всегда бывали предубеждены, ежели в город снаряжался с проверкой какой-нибудь госконтроль. Полгар благодаря родственнику и знакомствам в районном центре всегда заранее знал обо всем и бескорыстно сообщал это коллегам. Даже начальник станции и владелец городской бензоколонки, что стояла на отшибе, звонили Полгару, сообщая о приезде в Паланк подозрительных людей, а уж об остальных мясниках заботился сам Полгар. Так он, собственно говоря, держал всех своих собратьев в кулаке, никто из них не рискнул бы, боже упаси, его прогневать. Сюда, в их мясную, тоже прибегал ученик Полгара с известием, когда должен был появиться кто-то из Экономического контрольного управления, так что Волент пикнуть не смел, ведь у них-то с Речаном опекуна не было. Но Волента раздражала такая зависимость, и он все время раздумывал, как бы обскакать конкурента.

Слушая такие речи, Речан долго не подавал голоса, только рассеянно гладил собаку. Думать об этом ему не хотелось. Для него Полгар был избранный человек, счастливчик, самой судьбой предопределенный стоять во главе всех паланкских мясников, и он ничего против этого не имел, ему даже казалось, что сам-то он стоит в этом ряду слишком высоко. И Речан ответил:

— Да, ничего не скажешь, дела у них идут хорошо… Что есть, то есть… Кому Господь Бог, тому и все святые. Ну да что там, кто-то должен быть первым. А завидовать нечего. Полгару это не даром дается, кто знает, что ему приходится делать…

— Геть, мештер, вы рассуждаете, как сам Папа… или поп, которому нужно быть бедным, чтобы дураки ему верили. — Волент задумался. — Знаете, как здесь говорят? Не рассказывай сказок, Андерсен давно умер! Вот и я вам это говорю. Пан Речан, — он начал оживляться, — не можете вы думать, как тот, как бы это сказать, того… хороший… Кыш! — махнул он надоедливой мухе, — хороший эмбер — человек, значит. Вы же купец, вы торгуете, правда? У вас, как здесь говорится, ёзлет, — лавка то есть, бойня не хуже, чем у Полгара, у вас есть я, а я, понимаете, знаю, как это делается…

— А ты разве нехороший человек? Ты ведь тоже человек не плохой, — сказал Речан просто так.

— Я, мештерко, газэмбер — пройдоха, значит, как в торговле и полагается быть кому-то одному. — Некоторое время он следил за мухой, с другого конца скамьи подбиравшейся к тарелке с сыром, и, как только она подлетела, махнул на нее и сердито зашипел: — Ты что, не понимаешь?!

Речана это рассмешило.