Помощница лорда-архивариуса

Сам сел с другой стороны и мы тронулись.

— Это Крессида Крипе, сестра знаменитого теурга-механика Кордо Крипса, — объяснил он, не дожидаясь расспросов. — Держитесь от нее подальше, Камилла.

Даже брат избегает ее теперь, когда она заключила договор с демонами-ренегатами. Платит каждому своей жизнью; они почти высосали ее досуха. Крессида младше меня на год, а выглядит как старуха. Мечтает соединиться с высшим демоном, обрести бессмертие и могущество.

— Как инквизитор Аурелиус?

— Да. Кончит тем, что станет одержимой. Если бы не высокопоставленный брат, ее давно бы отправили на алтарь. Что она от вас хотела?

— Сказала, что я — идеальный сосуд.

— Еще чего не хватало. Если станет цепляться — немедленно бегите ко мне.

Несколько минут мы ехали в молчании. Господин Дрейкорн занимал почти все пространство экипажа, наши колени соприкасались. Я опять ощутила неловкость.

— Вы чем-то опечалены, Камилла? Вас расстроило происшествие с Крессидой?

Он наклонился и заглянул в лицо внимательными глазами. Черная прядь, упавшая на бровь, блестела от осевших капель зимнего тумана.

— Все в порядке, господин Дрейкорн, — выдавила я, — просто не выспалась.

Встреча с теургессой действительно оставила неприятный осадок. Знай я, как ужасно закончится этот день, поверила бы в дурные предзнаменования.

Адитум находился в восточной части города, но экипаж свернул в другую сторону. Через четверть часа мы въехали в незнакомый квартал и остановились. Господин Дрейкорн вышел, открыл с моей стороны дверь и помог спуститься.

Я огляделась в недоумении, но вскоре догадалась, где мы очутились.

Улица, на которую мы вышли, была светлой и прекрасной. Возле высоких белоснежных домов прогуливались элегантные господа и дамы. По кирпичной мостовой мчались золотистые паровые экипажи. Звенели трамваи на магомеханическом ходу, постукивая узкими красными вагонами. Магазины завлекали медными вывесками и переливами хрустальных колокольчиков.

Магию здесь не выставляли напоказ: это считалось вульгарным. Ее присутствие ощущалось в тонком, неземном аромате, который доносил ветерок; в блеске стекол в витринах, не дававших отражения; в скульптурах, похожих не то на остовы изящных существ, не то на безобразные засохшие розы.

— Это Аристорий, не так ли?

— Да. Его прозвали самым утонченным кварталом Аэдиса. Известен своими магазинами. В один из них мы и направляемся.

— Зачем?

Господин Дрейкорн остановился и посмотрел на меня насмешливо.

— Без обид, госпожа Камилла, но в этом рубище вам являться в Адитум нельзя. Пора привести вас в вид, достойный помощницы имперского теурга. Вам нужна нормальная одежда.

— Как вы могли забыть, господин Дрейкорн — у меня теперь ни деката. На какие деньги я буду покупать эти платья?

— Я ссужу нужную сумму.

— Нет, — заупрямилась я, — представляю цены в здешних магазинах. Мой долг вырастет раза в два. Я окажусь у вас в рабстве. Уж не прикажете ли расплачиваться годами жизни на жертвенном алтаре, как заведено у теургов?

Господин Дрейкорн вскипел и рявкнул:

— Забываетесь, госпожа Камилла. Следите за языком. Вы — моя подчиненная. Извольте делать, что велено.

Легко представить, что именно этим грозным тоном он отчитывал младших офицеров и матросов у себя на «Центавре». От неожиданности и испуга у меня даже слезы закапали.

Но он был прав — я надерзила.

Лицо хозяина выразило сильнейшую досаду.

— Представьте, что покупаем вам униформу, — произнес он мягче.

Больше возражать не смела; кивнула, не поднимая глаз от земли, и поплелась.

Но господин Дрейкорн внезапно остановился, согнул локоть и посмотрел выжидающе. Он что, предлагает взять его под руку? Опять испытание или простая вежливость?

— Совсем забыл, госпожа Камилла, что вы не обучены манерам. Серьезный недостаток для секретаря теурга. Ну, смелее. Вы же дама, как-никак.

Я не стала говорить, что модные нынче в столице секретари — даже дамы — шли на два шага позади своих господ, чтобы не мелькать перед глазами лишний раз.

Еле-еле, кончиками пальцев коснулась жесткой ткани рукава. Подстроится под его шаг было непросто. Он возвышался надо мной, как обелиск, а я семенила рядом, страдая от неловкости.

Прохожие смотрели на нас. На господина Дрейкорна — с опаской и почтением; переводили взгляд на меня — лица наполняла жалость. Вскоре я убедилась, что мне не померещилось.

Хозяин задержался обменяться приветствием со знакомым. Проходивший мимо почтенный старичок на секунду остановился, похлопал меня по плечу и протянул вполголоса:

— Не стоило принимать такое решение, милая. Ты еще молода, не знаешь цену годам.

Я в недоумении посмотрела вслед. В этот же миг со мной поравнялась женщина и покачала головой: «Бедняжка».

Что такое?

Вернулся господин Дрейкорн и я решилась:

— Почему прохожие жалеют меня? Они говорят странные вещи.

— Что могут думать люди, видя девушку вроде вас в сопровождении теурга? Именно то, что вы ляпнули несколько минут назад. Они полагают, что вы из бедности продали мне несколько лет вашей жизни и теперь я веду вас в жертвенный зал, чтобы провести ритуал.

Я покраснела, встала как вкопанная и произнесла, тщательно подбирая слова.