Помощница лорда-архивариуса

— Довольно об этом, — прервал хозяин, — я уже понял, что вы — фантазерка, которая плохо знает жизнь и потому считает, что мир прекрасен везде, кроме места, где она находится в этот момент. Удивительно, что приключения в подземельях Адитума не отбили у вас вкус к авантюрам. Ну-ка, поговорим о том, что вы натворили в склепе. Можете объяснить, какая дурь пришла вам в голову, что вы полезли проливать кровь на жертвенный алтарь?

Я вздохнула. Объяснение будет не из простых.

— Меня заставили.

— Что за чушь?!

Я рассказала все, без утайки.

Господин Дрейкорн слушал внимательно, не перебивал, вопросов на задавал, сверлил недоверчивым взглядом, так, что я начала путаться и сбиваться — решила, что ни капли он мне не верил. В конце концов замолчала, глотая слезы обиды.

Хозяин сильно помрачнел и несколько секунд сидел молча, нахмурив лоб и плотно сжав губы, будто пытался отогнать тревожные мысли. Наконец, вынес вердикт:

— В благовония, которые применяются при ритуалах, добавляют специальные вещества, чтобы избавить жертву от страданий. Они одурманивают, дарят перед смертью эйфорию и приятные видения. Видно, вы подошли к курильнице слишком близко, глубоко вдохнули и поплатились. Вам все привиделось.

Неведомая раньше деталь ритуала заставила содрогнуться. Оказывается, теурги заботятся о чувствах существа, истекающего кровью по их милости. Какая отвратительная бесчеловечная гуманность!

— Не скажу, что видение было приятным, — ответила я с сарказмом. — Совсем напротив. У вас есть другое объяснение, господин Дрейкорн? Демоны могут являться к людям таким образом?

— Как правило — нет, — ответил господин Дрейкорн после паузы, — демоны незримы. Вы иновидица, и различаете смутные тени. Большинство людей не видят ничего. Теурги воспринимают демонов ментальным оком. Дело непростое: для этого требуется специальная подготовка и умение выносить сильное напряжение и боль. Демоны не могут повелевать людьми… кроме архонтов. Но это исключено.

— Архонт? Ко мне явился демон-архонт Валефар?

— Нет. Валефар является к избранным теургам, готовым принять его, и только в исключительных случаях. Если бы к вам, неподготовленной юной девушке, сроду не имевшей дела с магией, явился архонт Валефар, чтобы запросто поболтать, да еще и принялся лезть к вам в голову, вы бы в лучшем случае лишились разума, в худшем — упали замертво с расплавленными мозгами.

Внезапно господин Дрейкорн поднялся и, заложив руки за спину, прошелся вдоль стены с расставленными картинами, затем стремительно подошел ко мне. Я насторожилась — обычно суровое лицо его сейчас выдавали сильное волнение и озабоченность.

— Камилла, — он схватил меня за руки и привлек довольно близко, — мне нужно подумать над этим. Обещайте, что если вдруг вам опять померещится некий образ в дыму, или в глубине зеркала, или в водяных брызгах, и заговорит с вами — ни за что не отвечайте. Ни единого слова. Не показывайте, что вы его видите.

Взгляд хозяина был полон неясных мне эмоций, а его руки сжимали запястья так сильно, что я ни с того ни с сего заволновалась, кое-как вывернулась, ускользнула, отошла к стене и занялась картиной, чтобы скрыть заалевшие щеки. Что за привычка — хватать, не соизмеряя силы! Он уже оставил мне синяки на плечах тогда, в склепе.

Смущение стало еще острей, когда я заметила, что ворот мальчишеской рубашки расстегнулся — на две пуговицы! При желании с высоты своего роста господин Дрейкорн мог рассмотреть куда больше, чем позволяли приличия.

Вот беда! Еще решит, что я специально пытаюсь завоевать его расположение древним способом. Ломая пальцы, принялась застегивать ворот. Получилось хуже — теперь господин Дрейкорн с недоумением следил за моими мечущимися руками.

Тогда спросила первое, что пришло на ум:

— Знаю, вы не выносите зеркал и дыма. Что вы там видите? Кто-то тоже является вам?

— Это очень личный вопрос, госпожа Камилла, — отрезал хозяин. — Такие вещи среди теургов не принято обсуждать. В любом случае, это не имеет отношения к тому, что с вами произошло.

Неловкость ситуации разрядило ворчание, которое перешло в тихий, но настоящий львиный рык. Я подпрыгнула — в корзине проснулся альфин. Он вскочил, вздыбив шерсть на загривке и прижав уши, тонкий хвост бил слева направо, обезьянья мордашка некрасиво сморщилась, обнажив острые как иглы клыки.

— Маленький дьявол, — с отвращением сказал господин Дрейкорн. — Вы должны отнести его в виварий, Камилла. Выходили — и хватит. Это не кошечка и не собачка.

— Что с ним будет, Джаспер? — спросила я тихо, от растерянности забыв о формальностях. В глубине души я надеялась, что он разрешит мне оставить Фаро, но помнила, что альфины стоили немалых денег. С чего мне рассчитывать на такой подарок? Размышления о дальнейшей судьбе зверя не радовали.

Господин Дрейкорн прищурил глаза и секунду-другую смотрел на меня внимательно, слегка наклонив голову. Неожиданно его губы сложились в неприятную усмешку.