Помощница лорда-архивариуса

Когда прибыли в «Дом-у-Древа», Джаспер направился к входу в башню. Я последовала за ним, шатаясь от изнеможения, но почувствовала себя бодрее, когда вдохнула свежий, лесной воздух, который теперь наполнял башню.

Джаспер поднялся в кабинет, бросил книги на стол, тяжело опустился в кресло и, казалось, только теперь заметил меня.

— Почему не пошла к себе? — поинтересовался устало, — Второй час ночи. Ты измучена. Иди спать.

— Я желаю услышать правду о Барензаре, господин Дрейкорн, — ответила я с отменной вежливостью.

— Твое любопытство не может подождать до утра?

— Нет, господин Дрейкорн.

Не отвечая, хозяин поднялся с кресла и направился к лестнице. Я бросилась за ним: так просто он от меня не отделается. Он остановился, посмотрел с раздражением, а затем сообщил:

— Мне нужно прилечь. Ты что, собралась со мной в спальню?

Отступил от лестницы на шаг, насмешливо склонил голову и сделал приглашающий жест:

— Прошу. Пожалуй, не настолько я устал. Но если пойдешь со мной, будет не до разговоров, обещаю.

Когда я поняла, что он имел в виду, задохнулась от возмущения, — хотя сердце предательски заколотилось, — и произнесла с обидой:

— Не стоит шутить, господин Дрейкорн. Это не пустое любопытство. Я не знала, что и думать, когда увидела вас в том состоянии. Что бы с вами стало, не разбей я зеркала?

— Пришел бы в себя через пару минут, — последовал небрежный ответ, — Я живу с этим больше десяти лет и знаю, как справиться с присутствием Барензара.

Потрясающая самоуверенность!

Неожиданно он сдался. Отошел и опять опустился в кресло. Лицо хозяина приобрело угрюмое, мрачное выражение, на лоб набежали морщинки.

— Хорошо. Слушай. Представь, что ты находишься в застенках палача. Каждый день проводишь в тоскливом ожидании. Ждешь, когда явится твой мучитель и начнет терзать с изощренной жестокостью. Ты не знаешь, когда он придет — через день, через месяц или через год. Но он всегда приходит. Обещает могущество и власть, если покоришься и сделаешь то, что он требует. Ты не веришь обещаниям. Догадываешься, что, уступив, обречешь себя на ужасную участь. И вот, когда ты ждешь помощи и поддержки от друзей и близких, они приходят и начинают выговаривать тебе за глупость и упрямство. Хуже — восхищаются, что тобой занялся сам верховный имперский палач. «Какая неслыханная честь!» — говорят они. Просят передать палачу заверения в преданности, умоляют познакомить с ним, попросить об одолжении, похлопотать за них. Называют его твоим незримым покровителем и верят, что ты получаешь от него всяческие блага.

Я слушала в недоумении.

— Мой «незримый покровитель», мой палач — демон высшего легиона, который явился ко мне во время ритуала десять лет назад и назвался Барензаром. Его присутствие отличалось от присутствия других демонов. Оно было куда сильнее, выносить его я мог с трудом, поэтому сразу поверил, что на вызов явился потерянный архонт. Демон заявил, что я — идеальный сосуд. Уверял, что подобных не встречал ранее. По его словам, инквизитор Аурелиус ничего не стоил по сравнению со мной.

И я опять поверил. Контакт с демонами мне дается легче, чем остальным теургам. Демоны всегда приходят на мой зов, легко понимают мои приказы и всегда им подчиняются. Барензар сообщил, что посвятит меня в тонкости истинного ритуала слияния. Уверял, что опасности нет, я приобрету невиданные способности, бессмертие и могущество. Словом, плел то же самое, что когда-то нашептывал инквизитору Аурелиусу.

Но я — не инквизитор Аурелиус. Уже тогда обязанности теурга тяготили меня. Я был тщеславен, но не настолько, чтобы поверить обещаниям Барензара. Я столкнулся с завистью и непониманием. Никто не разделял мой страх — ни отец, ни верховные теурги, ни император. Они немного отрезвели лишь тогда, когда я назвал им жертву, которую Барензар потребовал за ритуал слияния. Потребовал он ни много ни мало, как возвести на жертвенный алтарь моего собственного отца, лорда-архивариуса Клаудиуса Дрейкорна.

Но Барензар не отступил, и вот уже больше десяти лет он преследует меня. Каждое его посещение мучительно. Стараясь избавиться от него, я начал изучать природную магию. В империи это запрещено, потому что демонам она не по вкусу. Есть предположение, что ритуал слияния прошел для инквизитора неудачно, потому что среди жертв, возведенных на костер в Ночь Углей оказался Альдо Торквинус, хозяин Ирминсула, источника природной магии.

Правда, я не преуспел в этом запретном искусстве. Теургам не дано овладеть природной магией: слишком близко мы общаемся с существами из другого мира. Кое- что я умею, но не больше чем простые трюки, которые проходят довольно болезненно. Но от природной магии страдает лишь тело. От магии демонов страдает разум и душа.

— Но почему зеркала и дым?

— Демоны не имеют физической сущности и невидимы большинству людей.