Помост у реки Роны

В море розового неона пел Маклемор[29] о том, как в комиссионке он откопал флисовый спортивный костюм, крокодиловые шлёпанцы, кожаный куртон подозрительного цвета, неисправную клавиатуру и водную лыжу, благодаря чему стал самым крутым белым чуваком в клубе.

Цифровые пальмы меняли цвет под потолком, между ними, стремясь прямо к туалетной двери и набирая скорость, ехала на собственной жопе девушка с охреневшим лицом. Лабутены хоть и старались зацепиться за пальму или чьё-нибудь тело по дороге, чтобы остановить скольжение, но у них ничего не вышло. Видимо, девушка поскользнулась на пролитом на подиум коктейле, стараясь соблазнительно пройтись мимо арабского столика, но, к сожалению, рухнула прямо на свой обтянутый атласным платьем зад. Подъехав к туалету, она на четвереньках быстренько проползла в сортир, надеясь, что так ее меньше заметят.

Через минуту в ту же дверь забежала другая взволнованная мадемуазель, держа два блестящих клатча. Ситуация стала очевидной – первая девица решила, что уже не сможет пережить позорный провал и вернуться на танцпол, поэтому позвонила своей подружке из туалета с просьбой принести ей сумку, потому что она покидает клуб. Ну что же, в «Яве» всё идет по плану. Потеря бойца останется незамеченной.

В неоновом свете аметрины на платье сияли особенно ярко, Валя шла между столиков, заставляя всех обращать на себя внимание, словно сверкающий диско-шар шагал на стройных ножках, и от него во все стороны отпрыгивали жёлтые и сиреневые блики-зайчики. Перед тем как дойти до своего столика, она не смогла отказать в объятиях азиатам, опрокинуть стаканчик текилы с американцами и даже пустить слезу за столиком европейцев. Хотя помимо «своих» Валю сегодня еще ждали на шот русские. Отказать им в визите было никак нельзя.

Резиденты стола № 4 были в полном составе. Хотя издалека Валя заметила, что Мустафу уже успели похитить арабы. Он сидел на их диванах, стиснутый с обеих сторон бородатыми двадцатилетними юношами, один из которых бесконечно подливал ему в стакан виски, другой без умолку что-то втолковывал. Надо думать, мусульманские братья отчитывали его за все пропущенные с ними тусовки, которым он предпочёл компанию с красноволосой бестией, японской понторезкой и вон тем стремительно надвигающимся на них диско-шаром.

Валя заметила, как один из арабов ткнул в ее сторону пальцем, и в ответ тут же показала ему фак. Все-таки хорошо, что воспитанные арабские принцы предпочитают не бить девочек. За короткое время Мусти невзначай умудрился выдуть в одно лицо полбутылки вискаря, но ночь была еще молода.

Арабская туса только начинала разогреваться. Под самые жирные биты парни дружно прыгали на диванах и упоённо закрывали глаза, будто стараясь до донышка выпить европейскую свободу перед возвращением в Саудовскую Аравию и Кувейт, где прямо на выходе с трапа на них наденут куфии, представят незнакомку-невесту и удалят всех русских по-дружек и друзей из контактов. Хотя, как демонстрирует история, скорее всего, зайдя в «Яву» через пять или десять лет, на тех же диванах будут сидеть те же вечные арабские юноши, всё так же драматично провожая свою свободу, словно в последний раз. Как же им это удавалось? Это оставалось одной из непознанных загадок женевского мироздания.

В тот самый удачный момент, когда клуб начал разлетаться в клочья под суперхит от Lorde[30], и сотни голосов принялись завывать, словно волчья стая: «Roya-a-als, roya-als!»[31]

, Мустафе удалось незаметно выскользнуть из крепких братских объятий, чтобы вернуться за свой стол. Толпа золотых детей пела:

Нам никогда не быть королевскими особами,Нет этого у нас в крови.И, малыш, я буду править, править, править, править!

Интересно, догадывалась ли Элла Мария Лани Йелич-О’Коннор, когда выпускала свою песню о радости от простых вещей, насколько иронично она зазвучит в сегодняшнюю ночь?

Вдохновившись тем, как тепло арабы приняли Мустафу, Фрэнсис наполнил себя текилой и смелостью и направился к европейскому столу с желанием тоже поболтать по душам. Но там лишь недоумевающе уставились на него и, поморщившись, остановили словами:

– Que te faut?[32]

Бедный Фрэнни тут же повернул обратно, старательно делая вид, что просто заблудился.

– Ох уж эта текила! – заулыбался он, демонстрируя всем опустошённый шот.

В эту же секунду Валя подошла к столу и крепко обняла бельгийского братца.

– Какая ты сегодня… блестящая, Валя! – Было видно, как Фрэнни обрадовался дружескому теплу.

– Валентино-о-о! Ну наконец-то дошла до нас! – завизжала Сельма, прыгая на диване.

Алекс вручил Вале стакан с водкой и соком, все дружно закричали:

– Santeee![33] – хвастаясь практически единственным словом, выученным на французском.

– Платье у тебя просто бомба… – Главная сорока города Мария первой обратила внимание на платье-сорочку с аметринами.

– Мерси! – Валя засияла. – А тебе, Сэм, нравится мое платье?