Помпеи. Любовь восстанет из пепла

Юлия Пизония металась на своей вилле, ломая руки, она не могла дождаться, когда же вернется Порций и привезет Юсту. Женщина не подозревала, что несостоявшийся супруг ее внучки давным-давно уехал в сторону Неаполя.

— Тина, посмотри, никого не видно на дороге?

Хозяйка задавала этот вопрос в десятый раз за последние несколько минут. Рабыня делала вид, что узнает, и возвращалась, разводя руками:

— Нет, госпожа. Как только будет что-то известно, мы сразу оповестим вас.

Юлия пыталась подсчитать, сколько времени нужно Порцию, чтобы добраться до виллы у Стабий, вызволить из неволи Юсту и привезти в Геркуланум. Выходило довольно много, к тому же девушка строптива, могла и не поехать сразу, просто не поверив бывшему жениху.

— Я на ее месте тоже не поверила бы! — зачем-то вслух заявила Юлия Пизония и тут же принялась укорять себя за то, что не отправила Юсте какой-то знак с Порцием, чтобы та поняла, что это бабушкина воля, а не попытка бывшего жениха украсть ее.

После очередного вопроса «Ну где же этот Порций?!», который задавался каждые полминуты, Попилий не выдержал и рассказал о том, что видел и слышал раб у ворот.

Несколько мгновений Юлия сидела, оглушенная таким известием, потом стала медленно соображать.

— Но за девочкой поехал этот гладиатор, так?

Да, Гай Корнелий, и с ним двое.

— Значит, он спасет ее. Он любит, значит, спасет! — уверенно заявила женщина. — Так даже лучше. Хоть этот гладиатор и отказался когда-то жениться на моей девочке, он уже давно пожалел об этом, пусть женится.

Покосившись в сторону Помпей, где творилось что-то невообразимое, Попилий подумал о том, что сейчас едва ли Юсте и ее спасителю будет нужно разрешение бабушки жениться. Да и вряд ли им до того…

— Пойдем со мной в кабинет! — распорядилась Юлия.

Там она объявила, что решила переписать завещание. После ее смерти Юста получит все, но так, чтобы ни один муж не смог воспользоваться этим наследством.

— Вот так, — довольно хмыкнула Юлия, — теперь пусть попробуют!

Но что попробуют, объяснять не стала.

Она заставила Попилия быстро переписать текст:

— Да пиши красиво и без ошибок.

Проверив, подписала и приложила свой перстень в знак подлинности.

— Теперь собирайся, и быстро.

— Куда?

— Повезешь это в Рим моим адвокатам. Я хочу знать, что девочка в безопасности.

Попилий подумал, что безопасность в том месте, где сейчас находится Юста, заключается несколько в другом, но привычно промолчал.

Уже через полчаса конь уносил его в сторону Рима. Попилий попрощался с хозяйкой, не подозревая, что больше никогда не увидит ее, как и самого Геркуланума. Отправив секретаря с заданием из Геркуланума, хозяйка спасла ему жизнь. Но в отличие от Плиния Младшего, видевшего все со стороны, Попилий не написал о том, что видел и испытал. Ему было не по себе от одной мысли, что его хозяйка и многие, многие другие оказались погребены под толстым слоем пепла.

Задание он выполнил, а вот возвращаться было некуда — в ту ночь Геркуланум перестал существовать. Как и Помпеи. И Стабии. И все, кто был на побережье и что на нем было.

К вечеру подземные толчки в Геркулануме стали ощутимей. Уплыть морем некуда, да и невозможно. А туча захватила уже и Геркуланум. Те, кто не успел уйти, больше не могли оставаться на улице, но и находиться в зданиях тоже было опасно.

Тогда поступили так, как делали обычно при землетрясениях, — женщин, детей и стариков собрали под крышей прочных лодочных хранилищ. Они были построены на совесть и выдержали уже много землетрясений без единой трещины.

Конечно, для более четырех сотен человек места мало, но лучше так, чем под открытым небом и градом камней. Мужчины остались снаружи, укрываясь кто чем мог.

Геркуланум, как и его старшего брата Помпеи, медленно, но неотвратимо засыпало пеплом и камнями. И все же не так обильно, как Помпеи. Пока не так.

На вилле Юлия не спала, размышляя о том, где внучка и сумеет ли Гай доставить ее в Геркуланум до завтрашнего утра. Очень хотелось бы уехать в Рим, надоела эта тряска и страх.

В полночь с вулканом что-то произошло. Никто этого не понял и не увидел. Не увидели, потому что было темно, и многие спали, не поняли потому, что не могли понять, такого не видел никто и никогда. Вернее, видевшие просто не выживали — выжить в том, что было дальше, невозможно.

Верхушка вулкана словно просела, огромный столб дыма, пламени и летящих вверх камней больше ничто не сдерживало, он тоже просел. Везувий прекратил выбрасывать все из себя вверх на сумасшедшую высоту и отправлять облаком в сторону, зато теперь все словно растеклось по склонам и окрестностям.

Поток раскаленных газов, пепла и горячего воздуха со страшной скоростью устремился вниз. В этом ревущем, безудержном потоке температура была такой, что все в него попавшее сгорало мгновенно. В том числе и люди.

Потомки назвали такой поток пирокластическим.