Понкайо

– Если вы там откопали сундук с золотом, мне все равно, – пробормотал он, переворачиваясь на бок и устраиваясь на согнутой руке, как на подушке. – Возвращайся, когда найдете бункер с копченой колбасой и сгущенкой.

– Гроза идет. Мы с Лолой на яхту собираемся, кухарить и стирать. Рацию прихватим. Лола спрашивала, не сгоняешь ли ты в лес за грибами, пока до них не добрались кабаны.

– Она просила лично меня или спрашивала, не сгоняет ли кто-то из нас? Кто первый встал, того и тапки?

– Я отвезу ее и вернусь, почищу берег. Надо собрать столько веток, сколько влезет в курень.

Пока Лола и Максим вчера искали воду и обследовали развалины, Руслан соорудил времянку для дров.

– А времени сколько?

– Десятый час.

– Мне казалось, я слышал звон. Это мне приснилось, или вы там со скуки бубен сварганили? Не уточнишь, откуда гроза?

– Натянешь брезент над очагом? – Руслан взял свой походный рюкзак, чтобы уложить в него радиостанцию, и повернулся к выходу. – Плавучий якорь13 в сумке со спасательными жилетами.

– Ай ай14, кэп.

Глава 9

Лавровый лес тускло озарялся утренним светом. Деревья горбились, постанывали и кряхтели, как древние старцы, будто бы сами страдали от повисшей между стволами вязкой субстанции, которой были вынуждены дышать. Максиму не пришлось далеко уходить. Ему даже показалось, что на дорогу он затратил гораздо меньше времени, чем потребовалось вчера, словно за ночь грибная сокровищница перебралась ближе к лагерю.

Сбросив с плеча пустой рюкзак, Максим вытащил складной нож и хотел уже присесть на корточки, но краем глаза уловил в сторонке массивную тень, повернул голову и среди деревьев различил очертания неизвестного сооружения, похожего на домик лесничего. Максим помедлил, защелкнул лезвие и твердым, но неспешным шагом, старательно глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться о кочку, двинулся к неопознанному объекту.

– Привет, старикан… – пробормотал Максим. – Сколько же лет ты здесь стоишь?

Опутанный тенями молчаливого леса, под надежным пологом лавра дремал ископаемый дот. От плотного мшистого ковра на изгрызенных временем стенах не осталось живого места. Максим посмотрел в навигатор на прорисованный маршрут. Укрепление гнездилось совсем рядом с той дорогой, которой они с Лолой возвращались в лагерь вчера вечером. Должно быть, в сумерках они не обратили на него внимания, приняв за обычный холм.

Обойдя сооружение, Максим понял, что на самом деле это полукапонир, а не дот: амбразуры сбоку, а не спереди, огонь велся с фланга в одном направлении. Несущественная разница для многих, почти для всех, но для Максима достаточно ощутимая, чтобы ею не пренебрегать.

Максим осторожно заглянул в ров, огороженный бетонным бруствером, но на двухметровой глубине, кроме папоротника и обломанных сучьев, ничего не было. Из рва на поверхность вел скоб-трап. Проржавевшие ступени выглядели целыми, но Максим все равно бы не рискнул ими пользоваться. Да и что ему делать внизу?

Бетонное укрепление имело форму неправильного прямоугольника и размерами намного превосходило домик лесничего. Подслеповато щурясь черным глазом-амбразурой, полукапонир всматривался за спину Максима, ожидая прихода врага с восточной стороны. Из пулеметного узла соседней амбразуры выглядывал обернутый бронетрубой ствол артиллерийской установки. Под каждой амбразурой находилось отверстие для сброса стреляных гильз. Под крышей торчали бурые штыри для маскировочной сетки – все, что осталось от креплений.

Максим вынул фонарик и вошел в П-образный сквозник с приоткрытой ржаво-зеленой бронедверью и двумя амбразурами по углам для защиты входа от вражеского проникновения. Внутри было холоднее, чем в лесу, и темно, как ночью. Пахло сыростью и землей. Максим прошел в первый боевой каземат, желая одним глазком взглянуть на пушку, ствол которой торчал на улице. Подобное сокровище нечасто можно было встретить в укреплениях.

Увиденное оправдало все ожидания. Это был настоящий окостенелый пережиток истории. Максим никогда не видел артиллерийской установки в таком превосходном состоянии. Сохранился даже приемник для гильз и оптический прицел, и до сих пор можно было различить отдельные цифры на шкале для стрельбы в темноте или по заранее пристрелянным целям. Отсутствовало только сидение наводчика. Максим бережно, почти любовно провел рукой по артиллерийским останкам орудия, но вертеть не рискнул: побоялся сломать. Из пулеметной амбразуры для защиты входа, пропускавшей не больше света, чем дверной глазок, тянуло сквозняком. Максим стоял рядом с окаменелой пушкой, любуясь ею в свете фонарика, пока не продрог.