Понкайо

Руслан метнул на супостатов беглый взгляд, повернул голову и скороговоркой процедил:

– В укрытии.

Максим задышал ровнее.

– Что нам делать? – Голос товарища вибрировал от ярости. – Скажи мне, что сделать!..

– Пока ничего.

Захватчики перебросились последними фразами, подтвердили сказанное кивками и рассредоточились по лагерю. Прибывшая на прокорм троица подошла ближе и мимоходом скользнула по Максиму оценивающим взглядом покупателей. Максим тоже хорошо их разглядел. У первого лицо изуродовано шрамами от ожогов – больше всего в нижней левой половине, – самый крупный шрам уползал к желобку под носом и вздергивал верхнюю губу, отчего казалось, что супостат все время ухмыляется. Плутоватые глаза шулера рыскали вокруг в поисках «чего-нибудь интересненького» – именно такое выражение читалось в них, когда он поглядывал по сторонам. Второй – худой и крепкий кореец с изборожденным ветром лицом и сильно выраженными скулами, говорил мало, отвечал недовольно и постоянно хмурился. Третий выглядел как осовремененная версия норманна: светлоглазый и русоволосый, короткая борода заплетена в косички, на обритой голове болтается волнистый хвостик. Среди сородичей он был самый крупный и своими огромными кулачищами запросто мог бы одолеть кабана. По возрасту шел вровень с Русланом и Максимом и вместе с корейцем принадлежал к молодняку стаи, который возглавлял Оскар и откуда не так давно выпустился их собрат со шрамами.

Максим увидел на поясе у «норманна» такую же громоздкую рацию, как у Оскара, и зорким взглядом приметил у него на плече затесавшегося среди семьдесят четвертых калашей их кровного родственника: АКС74У.

Пока супостат в шрамах вместе с бородачом занимались чисткой палатки, кореец и «норманн» опустошали курень со съестными припасами, яхтенной посудой и бытовой утварью. Максим уже успел прийти в себя после допроса в лесу и теперь целиком сосредоточился на мыслях о Лоле. Она в укрытии, но пока не в безопасности. Максим напряженно следил за разгромом бивака. Захватчики устроились на корточках и рылись в сумках и рюкзаках, отрывисто переговариваясь между собой. Они шутили, смеялись, матерились, перелопачивали все, что попадалось под руку, но без того запала, присущего разбойникам и барахольщикам. На лице не отражалось нетерпения или жадности, руки шарили по карманам и отсекам сумок, но движения были заучены и неторопливы. Захватчики напоминали служителей порядка во время обыска. Они не искали что-то конкретное, но осматривали все без исключений на предмет чего-нибудь важного. Как они определяли ценность вещей и что делали с полученным добром, оставалось лишь гадать. Дорогую электронику они вертели в руках с таким видом, словно давно пресытились ею и удивить их могло только что-нибудь кардинальное, какой-нибудь прорыв в мире мобильников и плееров, туристических навигаторов и раций. Что-то, чего они еще не видели.

Даже на походные рации супостаты взглянули без интереса.

– Гляди-ка, у этих бздыхов рации на солнечных батарейках, – со смехом обратился бородач к сородичу в шрамах.

– Мажоры! – весело хмыкнул тот, но даже не потянулся и не взял рацию, чтобы рассмотреть.

Бородач вытащил из котомки водонепроницаемый защитный пакет, вскрыл и вытряхнул на песок бумажник, мобильник и паспорт Максима. Ловкими движениями пересчитал купюры, с безразличным видом сунул обратно в бумажник и приступил к изучению визиток и дисконтных карточек, медленно перетасовывая их в руке. Максим не выпускал из виду светло-зеленый баул с одеждой и документами Лолы, который лежал в куче других вещей. До него пока не дошла очередь, но в любую минуту кто-нибудь может придвинуть его к себе и тогда… Максим с досадой спрашивал себя, что можно сделать, но в отчаянии не находил ответа. Если он побежит, его пристрелят. Проклятье, да он и десяти шагов не сделает, как распластается на песке с рюкзаком в остывающих руках, который тут же вернется в загребущие лапы супостатов. И тогда они уже не станут медлить, вскроют его тотчас же и осмотрят содержимое.

Беспокойный взор короткими перебежками метался среди шурующих агрессоров. Я должен что-нибудь предпринять, незамедлительно, сию же секунду! Максим чувствовал себя беспомощным ребенком под прицелом дотошных взрослых. В отсутствии других вариантов он вновь и вновь обращался к мыслям о побеге, но все сводилось к одному и тому же исходу.

Максим со скрытой тревогой украдкой наблюдал за обнесением лагеря. Подошел Оскар с сигаретой в зубах, вынул из кармана серебристую зажигалку и опустился перед ними на корточки.

– Что с яхтой? – коротко поинтересовался он, прикурил и резким движением руки защелкнул прямоугольную крышку. Заляпанная пальцами сталь скудно блеснула, отражая пасмурное небо.

– В шторм попали. – Максим подозревал, что после стычки с агрессорами Руслан вряд ли будет гореть желанием отвечать на вопросы, поэтому взял это на себя. – Мачта сломалась, двигатель вышел из строя.

– Дятлы, яхту в расход пустили! Вот бельмесы никчемные! Так вы не в курсах, что это за остров?