Попаданец 2.0 (СИ)

Оценить всю прелесть сочного стейка, из горы на шести ногах, с мордой унылого суслика — кормовой химеры, что заменяла здесь крупнорогатый скот, я смог лишь утром, на следующий день после прибытия в город и заселения в таверну. Когда поздно вечером мы ввалились на её шумное подворье, ни о чём кроме как выспаться мыслей ни у кого из нас не было. Переход измотал нас и физически и морально, а лёгкий супчик из корнеплодов похожих на картофель, заваренный на курином бульоне был единственным, что могло удержаться в наших желудках.

Желание побыстрее покинуть долину, подстёгивалось неизвестностью, хаотической тварью бесследно растворившейся среди курганов и осознанием того, что группы в четыре хорошо вооружённых мужика, способных противостоять любой напасти больше не существовало. Ведь нас осталось только двое, с совершенно деморализованной девушкой на руках. Баронессу произошедшее настолько выбило из колеи, что проснувшаяся в фургоне, в одиночестве, она решила, что мы её бросили, и вновь устроила истерику, успокоить которую удалось не сразу. Более оставаться одна она категорически не желала.

Днём, Мари сидела с нами на козлах, а ночью приходилось по очереди пребывать в фургоне, переговариваясь через слегка приоткрытый клапан, ибо девушка немедленно просыпалась, стоило лишь на секунду оставить её одну. Если было темно, она тут же сворачивалась в комочек, и заливалась при этом такими горючими слезами, что в душе всё переворачивалось. Либо бросалась искать нас, если всё ещё светило солнце. Ну как нас — меня. Дай ей волю, и она не отпускала бы мою руку ни на секунду. Впервые сутки практически так оно и было, и лишь после долгих уговоров, признав необходимость оказаться подальше от переродившегося Кравчика, Баронесса согласилась принять ещё и компанию эльфа.

Следующая проблема, впрочем, вытекающая из этой, возникла на постоялом дворе. Страх одиночества и постоянные панические атаки всё так же терзали Мари, но её заявление, что она будет жить в одной комнате со мной, я отверг сходу. Я что? Совсем дурной? Если соглашусь на подобное, то следующим шагом можно будет начинать готовиться к свадьбе. Более того, я, фактически, сам отвезу её туда, где она сможет выдвинуть мне вполне обоснованные претензии в покушении на её честь. А сожительство с непорочной девицей, по законам Королевства, хуже совместной ночи в стогу, ибо порицается церковью Всеблагого как долговременный и непотребный разврат. Я специально проконсультировался по этому вопросу у Гуэня, в те редкие минуты, когда удалось оставить Баронессу спать в фургоне одну.

Не-не — мне ещё рано об этом задумываться. Я не нагулялся. Причём, не в том смысле, какой в эти слова вкладывает большинство мужчин, например мой отец. Женского общества я никогда не чурался, но самоцелью переспать с как можно большим количеством лиц противоположного пола — не ставил. Да и вообще, в тот момент, когда оно придёт, с меня хватит и одной, но любимой. А вот её, в отличие от тех, что желали просто погреть мне постель — пока что не наблюдалось.

Я не нагулялся в самом прямом смысле этого слова. Не буду кривить душой, домой я, конечно, хотел и очень сильно. Там у меня осталась семья, которая, наверняка, сходит с ума, не зная, что со мной и где я. Да и присяга для меня это не пустое слово. Однако, каждым днём, всё больше и больше, я хотел не бежать куда-то, везти кого-то, и от того испытывать приступы ностальгии, а просто спокойно и в свё удовольствие посмотреть на «ЭТОТ» мир, а уж затем вернуться в свой.

Согласитесь, не так уж часто выпадает такая возможность, случайно попасть в иной мир, совершенно не похожий на привычную мне Землю двадцать первого века. А уж наличие в нём магии, химер, разных не человеческих, а если вспомнить кентавров, даже не антропоморфных, разумных рас, и прочего — гарантирует шикарные впечатления и с гордостью произнесённые перед внуками слова: «Вот помню, когда я был молодым…» Пусть даже спиногрызы и не поверят выжившему из ума дедуле.

Вешать же на себя в такой ситуации восторженную девицу, с невнятной влюблённостью, придумавшую себе незнамо что, а может даже, действующую с чётким расчётом, к которой, к тому же ничего, кроме обычной человеческой жалости я не испытывал, будет верхом глупости.

Поэтому попытавшаяся устроить истерику Мари была поставлена перед жёстким выбором, либо она живёт с Гуэнем, в сожительстве с которым её обвинить будет невозможно, в силу каких-то там очередных законов, а заодно всем известного эльфийского шовинизма. Либо с Юной, которая, хоть поначалу тоже пыталась возмущаться, но сдалась, подкупленная обещанием огромного кулька со сладостями. Судя по выражению лица Баронессы, резоны она просчитала на раз, и моя догадливость совсем её не обрадовала. Так что девочка покорно согласилась на компанию эльфа, видимо понимая, что взбрыкнув, добьётся лишь противоположного эффекта, ещё больше оттолкнув меня от себя.