Попаданец - лучшее

Встали, подняли рюмки, салютуя Лизе, и разом выпили. Выпила и она. Виски был превосходен, но Лизе не понравился настрой. Это больше смахивало на торжественное мероприятие, чем на веселую отвальную.

«Умеют же люди испортить праздник!»

Но, как тут же выяснилось, она поторопилась с выводами. Лиза успела только перехватить хитрый взгляд Варзы, брошенный Рейчел, и в этот момент в громкоговорителе под потолком что-то зашумело, раздался треск статических разрядов и искаженный микрофоном придушенный голос выдохнул в замершее пространство кают-компании почти каноническое:

– Гребаный засранец!

И сразу же раздалось грубоватое стаккато спаренных пулеметов.

«Умереть, не встать! Да это же я! Но кто записывал?»

То, что в радиорубке есть, вернее, был проволочный магнитофон, Лиза знала. Не знала только, что сохранилась эта запись. А между тем из динамиков раздавался то треск пулеметных очередей, то отрывистые пух-пух пушечных выстрелов, а то и перлы истребителя Браге.

– А что скажешь, швед, если я тебя в задницу отымею?!. (Выстрелы, шум работающих двигателей, что-то еще.) Поставлю раком и… (И опять пух-пух, тра-та-та и бум-бум-бум.) Аллилуйя! В бога душу мать!

– Сильно сказано! – рассмеялась навигатор, как только отзвучала запись, и в кают-компании стало относительно тихо. – Но вот какое дело. Мы тут с дамами обсудили и пришли к выводу, что раком-то Лиза способна поставить любого, а вот отыметь…

– Туш! – выкрикнула Рейчел, Анфиса и Анна Монтанелли «пропели туш», и Надин Греар вытащила из-под стола и подняла над собой – так, чтобы всем было видно – ларец из красного мангрового дерева, покрытый резьбой в стиле яруба.

– Особый подарок от дамского клуба командиру Браге! – объявила она, опустила ларец на стол и откинула крышку.

– Владей! – объявила Варза и, достав из ларца, протянула Лизе нечто, что та попервости приняла за какой-то церемониальный жезл. Впрочем, возможно, так все и обстояло, но, только взяв эту вещь в руки, Лиза оценила подарок по достоинству.

Это был искусно вырезанный из слоновой кости двадцатисантиметровый мужской половой член в состоянии эрекции. То ли фаллоимитатор – но уж очень замысловатый, – то ли архетипический символ мужественности, наподобие жезла власти или еще какой-нибудь африканской фигни в том же роде.

– Н-да, – выдохнула она в смущении, чувствуя, как краска заливает ее лицо. – Удружили. И что мне теперь с ним делать?

– Гусары, молчать! – заржала Варзугина, и кают-компания взорвалась гомерическим хохотом.

«Подловили! – признала Лиза, отсмеявшись. – Ловко это они! Но что мне теперь с ним делать? Где хранить? Не мастурбировать же, в самом деле! Или все-таки да?»

«Жезл» был великолепно отполирован и обладал заметными «аэродинамическими» качествами, так что кое-какие мысли просто не могли не возникнуть в голове женщины, уже почти шесть месяцев изнурявшей себя воздержанием, достойным принявшей постриг монахини. Но Лиза-то была не монашка. Отнюдь нет.

– За пилота Браге! – провозгласила тост Надин Греар.

Выпили за пилота и, посмеиваясь, принялись за закуски. Кок, следует отметить, постарался на славу, выставив на стол блюда как минимум семи национальных кухонь. Себерский студень из говяжьей головы и мослов, техасские фахита – завернутая в пшеничную лепешку жаренная на гриле говядина – и тако, мэйнский омар, кровяная колбаса и альгойский сыр из Баварии и много чего еще. В общем, ешь не хочу!

Заправлялись минут пять. Затем встал третий пилот Генрих Корб.

– От пилотажной группы! – объявил он и поднял над головой меховую маску для полетов в открытых кабинах. Она была белая с палевыми разводами, словно зимний маскхалат, и невероятно легкая и мягкая, о чем Лиза узнала, получив ее из рук в руки.

– Чудо какое! – восхитилась она, примеряя маску на лицо. – Никак не пойму только, что за мех?

– Мех молодых фенеков, – объяснила Клара ван де Хелст. – Это, Лиза, пустынные лисы. Помнишь, мы их ловили?

– Точно! – вспомнила Лиза. – Ох! С гоглами и кислородной маской можно хоть в Арктике летать!

Гоглы, ее старые летные очки венецианской работы, украли брабантцы, но во Флоренции Лиза купила себе другие – падуанские. Эти были не только технически хороши, но и замысловато украшены серебром и перламутром. Изящная вещица и нужная в хозяйстве. Вот в них и меховой маске летать можно было на чем угодно и где угодно.

– За фенеков! – подняла она тост. – И за пилотажную группу.

– За пилотов! – подхватил Бейли, и все выпили.

Тостов еще было много, выпивка не заканчивалась, а камбуз творил невероятные чудеса. Вторым заходом на стол подали горячее: венгерский гуляш, немецкие биточки «клопс» с картофельным салатом, русский дрожжевой пирог с капустой и говядину, приготовленную на углях по-тоскански.

– Все! Я объелась! – объявила Лиза ближе к полуночи, но дело было не только в количестве съеденного, но и в количестве выпитого.

– Дамы и господа! – встала она со стула. – Это честь служить с вами!

– Ура! – откликнулся стол.

– Я люблю вас!

– Вау!

– Я вернусь! – Последнюю фразу Лиза сказала по-английски. – I will come back!

«Ай вил кам бэк! Ну, где-то так и есть. Я вернусь!»