«Попаданец» Сталин. Вождь танкистов из будущего

Ну, кроме объективных причин, и субъективные выявились. Особенно на Западном фронте. Так что Павлова арестовал Лаврентий, даже без моего распоряжения. И правильно, как выясняется, сделал. Надо же, оказалось, практически ни одного распоряжения наркома не выполнено, ни о маскировке, ни о приведении войск в боеготовность, ни о выводе войск из того же Бреста. Танковая и две стрелковые дивизии так и остались в крепости! Сделали они многое, приковали часть немецких войск, но все равно — оставлены были практически на расстрел. Чатлахи! Со складами и то получилось почти как ТАМ. Часть, непосредственно подчиненную Москве, эвакуировали или раздали войскам и населению, часть взорвали, а часть, как выяснил Берия, никаких приказов не получила и досталась немцам. Неужели этот готферан так хорошо маскировался? До этого самое плотное наблюдение ничего не обнаружило. Служил, как положено. Уверял меня, что немцы раньше двадцать девятого не начнут. Наблюдателей нейтрализовал умело, ахваро, как будто знал в лицо. Неужели у него свои люди в НКВД есть? Лаврентий сразу, как в Москву вернулся, расследование начал. Надеюсь, разберется. Но подстраховаться не помешает, надо будет и Мехлиса подключить, пусть присмотрит за расследованием. Не нравится мне, что скрытое наблюдение ничего не дало. Неужели и Лаврентий замешан? Вот так вот. Попробуй, разберись теперь, где паранойя, а где действительно заговор. Тем более, что заговор, как мне помнится из прочитанного ранее, был. И кому верить?

Но встретиться с Павловым все же надо. Посмотреть в лицо, попробовать понять самому, что случилось. Вот и Алексей появился.

— Привезли? Хорошо, вводите.

На меня смотрит искаженное ненавистью и страхом, совершенно непохожее на прежнее лицо. Невольно я напрягаюсь, заметив, как он пошевелился. Кажется, несмотря на двух сержантов, стоящих наготове за его спиной, этот тип, только внешне слегка похожий на Павлова, готов броситься на меня. Но вместо этого он вдруг начинает исступленно кричать, брызгая слюной:

— Совки, коммуняки, убийцы! Как же я вас ненавижу! Полстраны в лагерях сгноили, всех несогласных постреляли. Но ничего! Отольются вам, оккупантам, русские слезы. Особенно тебе, усатая сволочь. Тебе, тиран, скотина безмозглая, безграмотный горец, немцы покажут кузькину мать. Захлебнешься в пролитой тобою крови, абрек! — тут один из сержантов встряхивает его за плечо, и он, словно прикусив язык, внезапно замолкает.

Интересная лексика. Явно ОТТУДА. Еще один вселенец, кроме меня? Сколько же их, готферан? Теперь что, за каждым командующим или наркомом следить и ждать, когда в него вселится какой-нибудь белозерг?

— Грантов обожрался? Ничего, сейчас тебе покажут общечеловеческие ценности. Уведите, — командую, продолжая внимательно рассматривать арестованного. Тот встает с расширенными от ужаса глазами и пытается что-то сказать, но конвоир легко хлопает Павлова по затылку широкой крестьянской ладонью, и тот затыкается. Напоследок успевает обернуться и ловит мой взгляд, от которого ему становится совсем плохо, так что конвоиры подхватывают его под локти, не давая упасть.

Вот такие вот дела. Интересно девки пляшут, по четыре бабы в ряд. Это что же, мне еще и противника такого заслали, чтоб жизнь медом не казалась? Ничего не понимаю. Сюрреализм какой-то, честное слово. Так и с ума сойти недолго.

Дождемся, что расследование НКВД покажет. Слишком много в этом деле странного, даже учитывая попаданца. Остальные, замешанные в деле, тоже попаданцы или нет? ТАМ тоже были попаданцы? Или все же заговор? Твою же через коромысло! Вечные вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?». Ясно только одно: Что делать? — Воевать! — А кто виноват, найдем. У каждой ошибки должны быть имя, фамилия и отчество…

Пока же пойдем воевать дальше.

— Черный ворон, что ты вьешьсяНад моею головой?

Ты добычи не дождешься.Черный ворон, я не твой.

Наконец-то, засыпая, уловил, что сон мне пророчил. Не будет больше попаданцев. Надеюсь, что сон — «в руку».

«ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ