На четвертый день стало ясно, что помощь не придет. Связи с командованием не было, боеприпасы кончались, и на спешно собранном военном совете решено было прорываться к своим. Немцы удара в северном направлении не ожидали. Поэтому остатки обороняющихся, расстреляв последние снаряды и патроны, при поддержке двух оставшихся Т-50, в которые слили уцелевшие запасы газойля, сумели вырваться из кольца. Но единой колонной уйти не удалось, в небе зловещими стаями висели немецкие «лаптежники», гоняясь за каждой движущейся машиной и за отдельными группами солдат.
Кутуз и еще несколько танкистов, отстав после очередной бомбежки, сменили направление движения на восточное и неожиданно для себя быстро вышли к одной из наших кавалерийских бригад. Бригада тоже находилась в окружении, но не потеряла связи с командованием. И вместе с кавалеристами Валетов вырвался из окружения.
А вырвавшись из окружения, Кутуз, пройдя проверку, вернулся в расположение остатков полка. Встретивший его командир роты Иван Дубовик замер и, чуть ли не заикаясь, спросил:
— Ты живой?
— А что со мной будет?
— Так на тебя уже похоронку отправили…