Попаданка, которая гуляет сама по себе [СИ]

— Да шахкхары тебя подери! Кто бы ты ни была, откуда ни пришла, борись за свою жизнь! Ты меня слышишь? Борись, как делала множество раз до этого. — Девушка медленно подняла глаза и в изумлении уставилась на него. — Прошу тебя!

Таня схватилась за его руку и изо всех сил начала подтягиваться. Вода заливала лицо, мешая видеть, но она упорно ползла наверх. Непонятно, какими силами, но она смогла взобраться на крышу. Рухнула на спину. Тенонель разомкнул правую руку, которой всё это время держался за уступ, поднёс к лицу. Мизинец несуразно оттопыривался в сторону. Видно, при падении, когда он на скорости нёсся к краю и пытался за что-нибудь ухватиться, вывихнул его и даже не заметил.

— Вот и умничка! — похвалил эльф, вправляя кость на место и поднимаясь. — А теперь пойдём ко мне и поговорим.

Глава 25. Как на духу

Таня стояла в кромешной темноте и прислушивалась к тому, как ругается Тенонель, пытаясь разыскать свой раздолбанный светильник. Именно так это и было сказано из глубины комнаты. С промокших шкур стекала вода, девушку била дрожь то ли от холода, то ли от того, что отпустило напряжение, и совсем рядом кто-то страшно стучал зубами; как оказалось — она сама.

— Те-но-нель, — она тихо произнесла имя, едва выговорив по слогам. Вздохнула полной грудью, постаралась успокоиться. — Когда ты узнал?

— Я понял это сразу, — голос прозвучал спокойно, словно эльф ждал этого вопроса. — В тот первый день, когда ты пришла на мой урок, — он подошёл и остановился рядом, — и не узнала меня. — Таня издала странный звук. — Я понимаю твоё изумление, но в этом нет ничего удивительного. Представь, что ты кого-то знаешь настолько хорошо, что свободно можешь предугадать, что он сделает в следующий момент, что скажет; знаешь, как улыбается, дышит, ходит; тебе знаком каждый жест, взгляд. И тут перед тобой стоит такое чудо, в глазах которого читается неузнавание и неподдельный восторг, словно впервые увидела. А когда я тебя задержал после урока? Вспомни свою реакцию. Раньше, оставаясь наедине, настоящая Тания радостно бросалась мне на шею, а ты в страхе шарахнулась.

Таня с удивительной ясностью вспомнила тот день, когда они впервые встретились: ведь и правда стояла с открытым ртом. А потом, когда остались наедине? Ох, какие только крамольные мысли не приходили в её голову в тот день. Почему-то стало стыдно.

«Хорошо, что он не нашёл свой раздолбанный светильник и сейчас не может видеть моего лица».

— Мне очень жаль, что я это не она! — как ни хотела она это скрыть, сквозь искреннее сожаление в её голосе всё же прозвучало разочарование. — Теперь понимаю, насколько сильно она была дорога тебе, но я всего этого не хотела, не просила. — Она больше не могла находиться в неведении, и поэтому решилась: — Но я всё равно не понимаю, как такая как Тания могла понравиться такому как ты?

— Ты знаешь, все в ней видели задиру и драчунью, а я — одинокую душу. Опекал, как мог, наставлял и заступался, а из-за её скверного характера мне это приходилось делать чаще, чем хотелось бы. Кстати, со мной она была совсем другой.

«Ещё бы она не была с тобой другой», — подумала про себя Таня, а вслух произнесла:

— Но меня не надо опекать, Тенонель. Я ведь не Тания.

— Знаю. — Он подошёл ближе, к чему-то прислушиваясь. Честно сознался: — Но у меня не получается.

Опять скрылся в темноте. По звуку Таня догадалась, что эльф открыл шкаф и копается в нём, поминая нехорошими словами всё тот же несчастный светильник. Вернулся обратно.

— Раздевайся! — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Тебе срочно нужно переодеться в сухое, тебя трясёт. Вот полотенце, — всунул что-то мягкое в её ледяную руку, — а это моя рубашка и штаны. — Немного подумал и добавил: — Всё чистое. А я пойду всё же свет добуду.

Таня сняла с себя цверги и набедренную повязку, которые с характерным звуком шлёпнулись на пол. Кое-как смогла избавиться от намокших сапог и тут же принялась натягивать на себя штаны, которые напрочь не желали налезать по мокрой коже. Следом на пол полетел кетур. Она едва успела надеть мужскую рубашку, как в комнате загорелся свет.

Тенонель повернулся и чуть не выронил из рук и без того сломанный светильник. Таня стояла возле кровати, смешно придерживая широкие штаны, огромная рубашка переехала на одну сторону, открывая плечо, но больше всего его поразило её лицо: разбитые губы распухли, глаз заплыл, и на скуле багровел новый синяк.

— Кто? — прорычал он, грохнул кривым светильником об стол и направился к ней. — Что произошло? Это был снова он? — Таня кивнула, отводя глаза в сторону. Тенонель осторожно дотронулся до её скулы, заставляя посмотреть на себя. — Но как? Это ведь невозможно! Там стоит такая защита на дверях, что просто так не войти. Или же к этому как-то причастна сама Раблус Ен?

— Нет, она не имеет к этому никакого отношения. Это я забыла закрыть за собой дверь, — созналась Таня, виновато пожимая плечами.

— Как же так? Ты ведь прекрасно знала об опасности.