Попаданка с баяном

— Да! — Обиженно выдавила из себя, глотая слезы. — Он позволил себе выпихнуть меня в портал! Козлина!

На другом конце трубки поперхнулись воздухом.

— Эммм…

— Ладно, не бери в голову. Сегодня же соберу вещи и отправлюсь в Москву. Спроси, пожалуйста, у Никитоса адрес головного офиса «Moroz age».

Уже через полчаса я обладала всеми необходимыми сведениями, нетерпеливо завершая разговор с братом, который не понимал, что я могла забыть у директора научного центра «Moroz age» Мороз Динария Ригвальдововича, но лишних вопросов задавать не стал, за что ему отдельное спасибо.

Спать я так и не легла, нервничая от предстоящей поездки, поэтому по минимуму собрала вещи уже к девяти утра. Я была готова хоть сейчас ехать в Москву, чтобы мне помогли переместиться на мистическую планету, где хотела высказать все, что думаю о Темном Хранителе! И мне все равно как долго придется его искать! Убиваться и плакать — это не ко мне, несмотря на обиду и тоску, которая разъедала солнечное сплетение отчаянием и мыслями, что не так уж я была нужна Архану, как говорила Ира. Я решила устранить все недомолвки между Темным и мной, а уж потом думать, что делать со своими чувствами и диким огнем эмоций внутри меня.

Правду говорят: «Хочешь рассмешить Господа — расскажи ему о своих планах»!

Именно со срывов планов начался мой выход из квартиры: я заказала билет на автобус, который отправлялся очень удобно в одиннадцать дня, и уже была на пороге квартиры, когда ручка на дорожной сумке порвалась, срываясь с плеча. Пока я психовала, быстро перекладывая самое необходимое в плотный пакет, позвонили на аквафон и извинились за откладывание рейса — автобус у них, видите ли, сломался!

Диспетчер была на взводе, вероятно, я не первый пассажир, который громко возмущался таким стечением обстоятельств, и быстро распрощалась со мной, заверяя, что билет менять не придется, просто необходимо задержаться в нашем славном городе на сутки.

Когда я, пообедав, подумывала уже прошвырнуться по магазинам, дабы купить новую сумку, на стационарный телефон позвонили. Если бы знала, что это будет звонок с работы, никогда бы не приняла вызов!

На меня обрушили такой шквал недовольства и претензий, что первые мгновения я просто молчала, внимательно вслушиваясь. Меня отчитали, как нерадивую прогульщицу, говоря, что отпуск по семейным обстоятельствам закончился еще в пятницу, которая мне засчитывается, как прогул.

Секретаршей Бориса Леонидовича была пожилая женщина, поэтому пришлось держать себя в руках, прикусив язык, дабы не ответить такой же любезностью. Что я себе позволила, так это короткую реплику о желании уволиться.

«Бюрократы проклятые!» — Бросила трубку, пообещав с утра прийти написать заявление об уходе. — «Хорошо, что еще отработку не всучили, собаки бешенные»!

Остаток воскресенья провела в кровати. Напряжение потихоньку спадало, уступая место унынию и тоске. Я бранила себя за трусость. В свое время мой отец проявил слабоволие, практически самолично толкнув любимую своему другу в объятья, когда тот признался в чувстве к девушке, на которую молодой Ваня не мог даже посмотреть без стеснения. Я пошла в отца, а мне так не хотелось думать, что это правда…

«Хватит с меня судьбы! Только бы увидеть его еще раз», — постепенно меня сморило, все-таки, двое суток на ногах…. и нервах, и я заснула.

Утром проспала.

Подхватилась так быстро и резко, испугавшись, что автобус ушел без меня, что даже смешно стало. Ведь поездка намечалась на обед! Я прекрасно успевала «подчистить за собой хвосты», как говорят агенты ЦРУ и чего-то там еще.

Настроение было нестабильное, знаете, когда намечается что-то, кардинально меняющее твою жизнь… такое чувство, словно что-то екает внутри, сразу холодея. Перемены произойдут в любом случае, осталось только молиться, чтобы они носили положительный характер, без всякого налета.

Надев строгий серый костюм, в котором я походила на секретаршу страшного босса, обрадовалась последним солнечным осенним денькам, выскакивая на встречу с начальством, которое через два часа станет бывшим.

Еще на подходе к колледжу заприметила дорогую машину на парковке. Кто на такой мог приехать в наше захолустье, оставалось для меня тайной, потому что полулетающий авто не мог принадлежать даже «элите» Россоши, так дорого стоило это транспортное средство!

Сердце екнуло еще, когда я переступила порог учебного заведения, в котором преподавала. В учительской меня встретили радостно и как-то слишком восторженно, это потом поняла, что эмоции молоденьких преподавательниц связаны вовсе не со мной, а с выходом на пенсию Бориса Леонидовича… даже не так: с прибытием нового начальника, который, судя по затаенному страху секретарши, был весьма резок, требуя главного бухгалтера к себе в кабинет, едва переступая порог кабинета.

«А я говорила, что вам отсутствие музыкальных инструментов выйдет боком!» — Злорадно ухмылялась, заполняя формуляр с заявлением об уходе. — «Сто пудово прокрались, собаки!»

— Белова, — выскочила из директорского кабинета Марина Марковна, белая, как мел. — К директору на подпись сама пойдешь!