Попаданка в академии драконов 3

— Твою память блокировали несколько раз.

— Не думаю, что Арендар причинит мне вред, — только произнеся фразу, понимаю, что где-то слышала её и, кажется, уже говорила.

— Не думаю, что он знает всё.

— Хотите сказать, его… обманывают? — ощущение дежавю усиливается многократно.

— Не обязательно. Но могут не договаривать…

Санаду распыляется в туман, серый туман закрывает собой тьму. В его глубине что-то вспыхивает. Я хочу отступить, но тело парализовано, заледенело. Нет, оно сковано кристаллом, и этот кристалл распространяется от ног, захватывает туловище и руки, пробирается всё выше, грозя запечатать лицо.

— Арен… — Голос затихает, словно кто-то убавляет звук. — Дедушка! Арен!

Туман расступается, обнажая гигантский кристалл с запечатанными внутри золотыми драконами. Кристалл, как пробка, засаженная в центр огромного магического символа.

Оглушительный треск врезается в барабанные перепонки: от основания громадного кристалла расползаются трещины. В них просачивается тьма, словно сетью вен расползается по кристаллу, по медной магической печати, надвигается на меня. А я не могу отступить, не могу шевельнуться, вдохнуть.

Паника захлёстывает, из груди наконец вырывается крик. Я распахиваю глаза: золотистый балдахин, сумрак утра… Пушинка сидит в изножье и жуёт механического паука. Именно он издаёт страшный скрежет, который во сне сопровождал растрескивание кристалла.

Арендара рядом нет.

В груди тесно, и хочется плакать. Судорожно вдохнув, потерев лицо, я сворачиваюсь калачиком и закрываю глаза. Но образ тьмы, выползающей из-под кристалла-печати, заполоняет всё, душит, ужасает.

— Пора вставать, — бодро сообщает академический браслет.

И я с удовольствием встаю, чтобы вытеснить кошмар из головы.

Очень надеюсь, что это просто сон, и печать с денеей и её драконом на месте, цела и невредима, иначе… страшно представить, что нас ждёт.

* * *

Дел с утра полно: отнять у Пушинки паука-анализатора Линарэна, неизвестно как оказавшегося здесь, размять занывшую спину, извиниться перед Никой за стыренные печеньки («Я слышала, как ты пакетами шуршала. Поесть ночью — святое, так что ничего страшного», — отмахивается она), перездороваться со всеми по пути на тренировку (кажется, для некоторых это становится ритуалом, и, судя по болтающемуся возле академии десятку дирижаблей, число постоянно приветствующих может увеличиться). За всем этим воспоминания о кошмарном сне отступают, тем более мне не терпится узнать, как дела у Герда.

На внутренний стадион я захожу последней, и Дарион, судя по всему, только меня и дожидался, чтобы заговорить:

— Итак, по поводу Герда: он всё ещё без сознания, причины его состояния неизвестны.

Парни глухо перешёптываются, даже Валарион стоит за громадным Бальтаром и говорит с ним, и я особенно остро чувствую своё одиночество: Пушинка осталась дома с мелкими, а мои шесть гвардейцев вряд ли хорошие кандидаты на неформальное общение.

— Как только будут какие-нибудь подвижки в его состоянии, — басит дальше Дарион, — я сообщу. Это была первая новость.

Все умолкают в ожидании продолжения. И Дарион не разочаровывает:

— В этом году призыв оружия пройдёт раньше. Всем интенсивнее учить заклинание и придумывать мелодию, под которую вы его прочитаете.

— Когда призыв? — хмуро уточняет Ингар и сжимает кулаки.

— Если всё пойдёт по плану и без осложнений, то через четыре дня.

Кто-то судорожно вздыхает, а у меня холодеет внутри. Что-то, идущее по плану — это точно не про меня.

— А теперь — бегом. — Дарион щелчком пальцев запускает над нами виртуальные песочные часы.

Да, пробежка сейчас очень кстати. Автоматически вскидывая ноги, продолжаю думать об объявлениях наставника. Перед глазами встаёт довольное лицо Герда, когда он грызёт и предлагает печеньки. Почему беды случаются с добрыми людьми? Вот Гаддак — мерзейший тип, а жив-здоров. Не желаю ему того же, но обидно, что заболел именно хороший парень. Надо будет у Геринха спросить, как продвигается расследование. А ещё призыв оружия… мелодию, под которую повторяла заклинание, я помню, но на стихотворение целиком её не хватит.

— Валерия, заканчивай! — окликает меня Дарион, и я замечаю, что все уже заходят в здание, бегу одна я.

— Ой, простите, — от смущения становится жарко.

— Собраннее надо быть, собраннее, — ворчит Дарион, сопровождая меня в подвал. — Поставлю я тебе два догоняющих снаряда, чтобы они тебя расшевелили.

Жалобное «Не надо» сдерживаю, но шагаю вниз, точно на казнь. Меня и один летающий следом шар поколотил изрядно, что же сделают два?

— Не рано ли? — утоняю перед дверью.

— Интенсивное обучение, — коварство наставника не знает границ.