Попаданка в сильфиду

– А Шаман говорил, что я никому не буду нужна… да и по параметрам красоты я тут не котируюсь, – жалобно протянула я.

Бранлис окинул меня задумчивым взглядом:

– В целом, конечно, да, – подтвердил он мое уродство по местным меркам. – Но у орков ведь мало женщин, а племена есть разные…

– Боже, я не хочу замуж за орка!

– Поверь, он тоже не захочет тебя брать в жены, – «успокоил» меня Лис, – но, если выбора не останется…

Не вытерпев, я ударила его по плечу:

– Придумай что-нибудь!

– А я-то тут при чем?!

– Притворись хорошим человеком и заработай возможность обрести жену! – велела, уперев руки в бока. – А я постараюсь показать себя на празднике похуже, чтобы меня никто не захотел выбирать.

– Если тебя совсем никто не выберет, то ты лишишься своего статуса и защиты, и любой орк сможет взять тебя себе в наложницы! Женщины – ценный ресурс, им так просто не разбрасываются…

Я ахнула, вспомнив угрозу:

– Этот живодер Шаман отломает мне крылья! – я обхватила себя за плечи.

– Разве Халмир не утверждал, что они даны тебе в качестве проклятья?

– Может, и проклятье, но я к ним уже привыкла! Если у тебя рука будет проклята, но при этом не будет причинять вреда никоим образом, разве ты согласишься, чтобы ее отрубили?! Мне крылья не мешают совсем, даже помогают летать! – возмутилась я.

– Ладно, я постараюсь узнать, сколько минимально боев нужно выиграть, чтобы получить право взять жену. Но ты тоже не проваливайся совсем уж, держись середнячком в соревнованиях! Ты и так по местным меркам некрасивая, если еще у тебя все из рук будет валиться, то тебя точно причислят к наложницам.

Составив такой план, мы вернулись в лагерь. У дома меня уже ждал разъяренный СакрКруш. Заметив его, Лис аккуратно и незаметно слинял, затерявшись между палатками, как он это умел.

– Где ты шляешься?! – прорычал на меня СакрКруш, едва я приблизилась. – Ты должна быть здесь и работать по дому, как приличная женщина!

Я опешила от таких претензий, но вовремя сообразила, на кого можно свалить вину:

– Я просто хотела сходить за водой к центральному источнику, но на меня напали какие-то орчанки. Они хотели меня побить и даже кидались в меня камнями и грязью, смотри, – я указала на свой грязный верхний халат. – Я улетела от них, но заблудилась в становище. Хорошо, что Бранлис мне помог и вывел обратно.

– Так и знал, что это была отвратительная идея! – неожиданно еще сильнее разозлился СакрКруш. – Как ты смеешь наговаривать на своих сестер по племени?! Они заботятся о тебе и твоей нравственности! А ты… ух, не боялся бы я тебя убить, немедленно бы высек!

– Я ничего не сделала! – взвизгнула я, испугавшись.

– Я слышал, что ты делала! Ты ходила по чужим палаткам, глазки строила посторонним оркам, демонстрировала свои формы, будто они могут хоть кого-то привлечь! – он пренебрежительно махнул в мою сторону рукой. – Это отвратительно, ты позоришь себя на все племя!

– Я такого не делала! А они кидались в меня грязью и камнями! Хотели побить!

– Конечно, кидались! Ты проклинала их и кричала оскорбления! Это отвратительно! Я молюсь всем Предкам Племени, чтобы слухи о твоем поведении не дошли до мужчин из других племен! О, за что же Стихия Земли послали мне такое наказание?! Позорище на мой род!

– Они врут, я ничего!..

– Не смей клеветать на ГладРиду! – не выдержав, СакрКруш ударил меня ладонью. Даже без замаха, но мне хватило, чтобы упасть на землю, такова была сила орка. – Я не сдержусь и убью тебя все же, если ты немедленно не заткнешь свой поганый рот, – прорычал он, возвышаясь надо мною черной глыбой на фоне яркого солнечного неба. Слезы текли из моих глаз, и я слизывала соленую влагу вперемешку с кровью из разбитой губы. – Жду не дождусь возможности сбыть тебя с рук, да только боюсь, что с такой репутацией ты нужна будешь только в наложницы Шаману. Позорище! Ступай в свой шатер, и чтобы я тебя не видел!

Я почти на четвереньках прошмыгнула мимо разгневанного орка и спряталась в темноте шатра.

– Ох, девонька, совсем ты не умеешь держать язык за зубами, – покачал головой сидящий там Халмир, он явно все слышал, но не вышел, чтобы не ввязываться в чужую драку – собственная шкура ему была ближе.

– Они меня оболгали, – шмыгая носом, проныла я.

– Конечно, оболгали, это очевидно. Но когда мужик в таком состоянии, с ним спорить нельзя. Молчи. Можешь плакать, но язык за зубами держи, пока тебя не спрашивают. Поняла?

Я раздраженно отмахнулась на эти разговоры в стиле патриархальных древностей. Нет уж, мне здесь находиться нельзя, я тут точно не выживу. Мне тикать надо к нормальным цивилизованным людям, найти того, кто точно не ударит, как бы зол ни был.

– У нас есть какие-нибудь лекарства? – мрачно спросила я, прижимая руку к горящей огнем щеке.