Попаданка в царство фейри

— Слышала, друид предлагал тебе вернуться? Это так? — спросила я женщину, такую же, как я, только старше, прожившую среди фейри гораздо дольше. Кто как не соотечественница, побывавшая в моей шкуре, может меня понять?!

— Так, но я отказалась. Знаешь, почему, — как-то незаметно мы перешли на «ты», и разговор пошёл бодрее. — Я прожила в Таре почти десять земных лет и уже не мыслю себя в человечком мире. Да и любимый, пусть и не человек, у меня здесь есть, дом, стол, работа по душе. Я всегда хотела быть флористом, но после развала Союза надо было хвататься за любой калым. Поняла теперь? Я даже не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я перешла Черту.

Малвина замолчала и поджала губы, задумавшись о прошлом. Мне казалось невежливым вмешиваться в чужие воспоминания.

— И не жалею. Что меня там ждёт? Квартира? Так её уже семья брата наверняка к рукам прибрала. Кот, поди, помер давно, — женщина достала платок и прижала его к покрасневшим глазам. — А детей я и там не могла иметь. Да и поздно теперь, по земным меркам мне глубоко за сорок. Это здесь я цвету, не болею и старюсь медленнее, а там всё наверстается. И его там не будет.

— Почему же Одхан не забрал тебя к себе? — спросила я, удивляясь, как друид, обладающий почти неограниченной властью, позволил своей женщине работать служанкой.

— А куда он меня заберёт? Мы и так в одном доме живём. А связей с женщинами им иметь не положено. Конечно, никто в открытую не возражает, здесь не так, как у нас. Меньше лицемерия, — ответила Малвина. — Да и все здесь при деле должны быть, развивать свои Умения. Я, например, могу выходить любое растение и заставить его цвести. Вот и украшаю дом, поддерживаю тонкие связи, составляю букет так, чтобы он приносил радость всем, кто его видит. И дому, в целом. В гостиной, к примеру, уживаются только белые лилии.

Я слушала Малвину, видела, как преобразилось её лицо, когда она рассказывала о цветах, и поймала себя на мысли, что найти Умение — всего равно что обрести счастье. И вспомнила то чувство, которое посещало меня, когда я слышала, о чём говорят те, кого принято считать безгласными. Иначе как эйфорией это не назовёшь.

— И я даже знаю, почему, — улыбнулась Малвина, продолжая развивать любимую тему. — Она любит только белые лилии.

—Кто? — спросила я, насторожившись.

— Дева, превратившаяся в дерево, — понизив голос и оглянувшись, будто опасаясь, что та стоит у Малвины за спиной, ответила горничная. — Она давно там. Арту она почему-то не нравится, говорят, стояла тут с незапамятных времён строительства дома. А откуда появилась, никто не знает.

— Нарина знает, — выпалила я и только тут удивилась своей уверенности.

Малвина кивнула.

— А лилиям она нравится. Ты же знаешь, что лилии — единственные цветы, что растут в подземных чертогах?

— Нет, а ты откуда знаешь? Бывала там? — спросила я с подозрением и поняла, что сглупила. Никто оттуда не возвращается, это как царство Аида, охраняемое трёхглавым псом Цербером. Войти легче, чем выйти.

— Арта Нарина и сказала, — пожала плечами Малвина. — Она часто сидит в гостиной и, мне кажется, разговаривает с Девой.

А вот это Кайдену точно не помешает узнать. Не понимая до конца, в чём дело, я чувствовала, что наткнулась на что- то важное. И муж сможет прояснить всё неясности.

***

Отпустив Малвину, я направилась к закрытой двери кабинета Кайдена. Секретарь уже крутился там, холодно указав, что я, должно быть, ошиблась и неверно поняла арту Нарину, которая не желала ни чьей помощи.

Это было высказано таким глухим тусклым голосом, вдобавок секретарь одарил меня тяжёлым взглядом, что в иных обстоятельствах я бы и не подумала перечить и молча скрылась с глаз. Но сейчас было не до сантиментов.

— Пустите меня! Я всё равно войду. Мне надо увидеть арта, — я скрестила руки на груди и поджала губы, приготовившись к сопротивлению.

В голове проносились безумные варианты того, к чему может привести моя настойчивость. Сюда прибежит Леприка, и придётся терять время на препирательства ещё и с ней, или Нарина, желающая послушать что за сцену я тут устроила, и высказать по этому поводу претензии. Или Кайден, недовольный шумом, отчитает меня в присутствии всех троих.

Но случилось нечто четвёртое. Муж действительно выглянул из кабинета и наградил меня укоризненным взглядом, но, посмотрев пристальнее, вышел и, взяв за локоть, отвёл в сторону. Так, чтобы секретарь не услышал.

—Что случилось? — зашептал он. — Я разговаривал с королевским двором, а ты устраиваешь под дверью базарный день.

— У меня срочные новости, — ответила я холодно. — Матушка Гайте хочет знать, что именно ты привёз из поездки.

— Ну, это не новость. И тем более не срочная,— усмехнулся фейри, и мне захотелось ударить его кулаком в грудь, чтобы он перестал делать вид, что всё вокруг идёт как обычно. И что Нарина не старается извести его и не убила до этого трёх жён, моих соотечественниц.

— Так что мне ей передать? Правду?

— Когда ты злишься, то краснеешь и пыхтишь, как котелок на углях, — улыбнулся муж и, погладив по щеке, потянулся к губам.