Попалась, ведьма!

Я изумленно хмыкнула от такого заявления. Ну надо же! Неужели Шейн решил стать моим учителем? С чего вдруг такая честь?

Ингмар тоже заинтересовался словами блондина. Я заметила, как его бровь дернулась вверх, но он ничего не сказал, продолжая внимательно слушать.

– К тому же внезапное пробуждение твоего магического дара наверняка вызвало бы много пересудов, – добавил Шейн. – Любая ведьма – это прежде всего женщина. А женщины любят посплетничать. Я с большим уважением отношусь к госпоже Рии Леммор и прочим членам приемной комиссии. Однако абсолютно уверен, что, если бы ты прошла испытания, – уже к вечеру об этом судачил бы не только Вильмор, но и весь Грег.

– И что в этом плохого? – Я пожала плечами.

– Что плохого? – переспросил Шейн, удивленный, что надо объяснять настолько очевидные вещи. – Девочка моя. В мире не так много способов пробуждения спящего потенциала. Той же госпоже Рии Леммор они прекрасно известны. Уже на следующий день в магический дозор отправилось бы донесение, что ты заключила сделку с демоном.

– Но так…

Я запнулась, не в силах правильно сформулировать следующую фразу, а скорее не уверенная, что стоит вообще об этом говорить.

Потому что Ингмар Вейн, руководитель магического надзора, стоял рядом. И он уже в курсе, что именно Шейн помог мне пробудить силу ведьмы. Какой тогда смысл беспокоиться о том, что произошло бы в любом случае?

– Смысл в том, Криста, что Ингмар – далеко не весь надзор, – по своему обыкновению ответил на мои мысли Шейн. – Я уверен, что он молчать о твоем внезапном превращении в ведьму будет. А вот его подчиненные – вряд ли.

– С чего вдруг мне об этом молчать? – удивленно спросил Ингмар. – Шейн, вообще-то, ты только что признался, что Кристабелла Петерсон совершила недопустимый ритуал темной магии и призвала демона. Заметь, за язык тебя при этом никто не тянул.

– Ай, не сказал бы я – сказала бы Криста, – легкомысленно фыркнул Шейн. Поманил бутылку – и та послушно взмыла со столика, отправившись к опустевшим бокалам. После короткой паузы добавил с усмешкой, покачивая вновь полным бокалом: – Ты бы все равно бедную девочку в покое не оставил. Мучил и мучил бы ее, добиваясь чистосердечного признания.

– Теперь я ее тем более в покое не оставлю, – жестко предупредил Ингмар. – Кристабелле Петерсон теперь одна дорога – в здание суда. Полагаю, ты не будешь с этим спорить. Если она однажды впустила тьму в свою душу, то назад дороги нет. Считай, она уже одной ногой на дороге к поклонению богине ночи.

– Любишь ты все-таки утрировать. – Шейн укоризненно цокнул языком. – Ингмар, мальчик мой…

Руководителя магического надзора аж передернуло от такого обращения. Он вскинулся было возразить, но Шейн уже продолжал, вновь с явным удовольствием повторив то самое выражение:

– Так вот, мальчик мой. В свое время я прошел эту дорогу почти до самого конца. Но все-таки нашел в себе силы свернуть с нее.

– Еще раз назовешь меня «мальчиком моим» – и разговор окончен, – сухо предупредил Ингмар.

Шейн даже не попытался скрыть ехидной улыбки. И шумно отхлебнул из бокала, наслаждаясь злостью Ингмара.

– И ты в курсе, что я о тебе думаю. – Тот кинул последний взгляд на Эмилию, по-прежнему не подающую ни малейших признаков жизни, и все-таки вернулся к креслу. Правда, садиться не стал, а оперся на спинку и заключил: – Шейн, я тебе не верю. И вряд ли когда-нибудь поверю. Для меня ты – демон, для которого есть только одна выгода – его собственная.

– Тем не менее ты со мной сотрудничаешь.

– Во-первых, это дает мне возможность держать тебя постоянно в поле зрения, – пояснил Ингмар. – Во-вторых, пока приносит пользы больше, чем вреда. Ты чуешь зло лучше кого бы то ни было, потому что сам являешься злом. – Он посмотрел на меня и задумчиво протянул: – Собственно, именно из-за последней причины меня так настораживает твой интерес к Кристабелле Петерсон. Особенно если учесть тот факт, что ее бабушка когда-то лишь чудом избежала заслуженного наказания за свой интерес к запретному колдовству.

– Да, кстати, поговорим о ее бабушке, – вдруг сменил тему Шейн.

Ингмар с мучительным вздохом закатил глаза к потолку, видимо, утомленный этой беседой донельзя. Но спустя пару секунд все-таки едва заметно кивнул, показывая, что внимательно слушает.

– Ты сам сказал, что Ива Петерсон заслужила прощение, – проговорил Шейн.

Он как-то очень резко стал серьезным и сосредоточенным. Даже постоянная насмешка в глубине голубых глаз погасла. Между бровей прорезалась отчетливая морщина, и я поняла, что мы наконец-то подходим к самой сути разговора.

– Жаль, что в то время магический надзор возглавлял человек со столь плохим чутьем на ложь. – Ингмар пожал плечами. – Иначе Иве Петерсон не удалось бы спасти свою жизнь. Гримуар-то она так и не уничтожила.

– Меняемся? – быстро предложил Шейн. – Я тебе – гримуар. А ты взамен оставляешь Кристу в покое.

Ингмар вскинул брови, всем видом показывая, что не ожидал такого предложения.

Да что там, я тоже замерла в изумлении. Почему-то даже пугает такое внимание со стороны Шейна. Словно у него есть на меня какие-то планы.