Попасть не напасть (СИ)

– Ты не понял? Это – не Шуйские. И даже не убившая его Анастасия Матвеева. Удар нанесла она, но подставила мальчишку не она.

– Кто тогда?

– Император.

* * *

Слово упало гранатой.

Взрыв – и тишина. Минут десять Александр сидел, придавленный осознанием, а потом посмотрел на меня – и я поняла, не верит. Он мне не просто не верит, это вне его разума. Такое предположение для него чудовищно.

А для меня?

А для меня все в пределах нормы. И кто тут монстр?

– Почему?

– Больше было некому, – вздохнула я, приступая ко второй части истории.

Когда выяснилось, что на Василия подействовал приворот, государь решил подождать. Императорская семья – маги воды. На воду нельзя наложить заклятия, вообще, как нельзя заклясть море. Имело оно в виду любых заклинателей.

Пляши рядом с морем хоть сутки напролет, хоть месяц, хоть год, ничего не подействует. Маги воды не заклинают в полном смысле этого слова – они договариваются. Можно призвать водяных големов, можно договориться с водяным духами, но в основном-то…

Вода – одна из самых коварных и неподатливых стихий. С землей в этом отношении проще, намного проще.

Когда выяснилось, что проклятие не спадает, его величество начал свое расследование. Романов принялся рыть землю носом, нашел Матвеевых, потом, во второй мой приезд, еще и Шуйских…

Когда Василия списали в расход?

Наверное, еще когда я приехала с Храмовым, просить согласия на брак. Его величество посмотрел на активную магию приворота, да и задумался – нужен ли ему такой наследник. В мире, где все насыщено магией, это немаловажно.

Смысл садиться на трон, если тобой будут управлять другие?

Василий показал, что управляем.

Что родовая магия ему практически недоступна. И…

Последний гвоздь забила в крышку его гроба я. Я смогла сбросить заклинание, а цесаревич – нет. Я справилась, он – нет.

Слабость – не то, что может позволить себе правитель. Совсем не то.

И Иван XIV списал сына в расход.

– Родного сына.

– Да. Но насколько я знаю, сыновей у него много, одним больше, одним меньше…

– И все же? Почему ты так решила?

– Потому что глупо. Шуйские так умно интриговали, так ловко обходили все препятствия, их и прихватить-то было не на чем, кроме контрабанды, а этим, в той или иной степени, балуются все юрты. Никто и не поймет за что их покарали. А обнародовать всю эту историю – тоже некстати. Император – первый среди равных и разных, только покажи им свою слабину – накинутся и будут провоцировать. И император решил поставить опыт. Если бы Василий оказался сильнее, если бы погибла я…

– Маша?

– Да, была и такая вероятность. Но если бы погибла я, а цесаревич разорвал узы, может… может, он остался бы жив.

– Может?

– Он не оправдал надежд отца, – я смотрела в окно и ничего за ним не видела. Только темноту. – Он оказался слишком слабым, слишком… он просто – не выдержал. Так бывает… я знаю, так бывает.

В этом мире Иван Грозный своего сына не убивал.

Но – какая разница? Кто сказал, что история не движется по спирали?

Кто сказал, что это принципиально невозможно?

– После покушений, после всего-всего, на балу… да там охраны должно было быть больше, чем гостей. А цесаревич выходит поговорить со мной, это еще ладно. Но на бал пробирается невесть каким образом Анастасия Матвеева, которая должна уже быть в деревне.

– И что? Про нее мог забыть отец.

– Она признается в любви цесаревичу – и сразу же его убивает?

– Вы, женщины, страшные существа, – попробовал пошутить Благовещенский.

Я фыркнула, не принимая шутки.

– Это верно. Но… я не верю, что Анастасия могла нанести несколько ударов.

– Почему? В припадке ярости…

Я пожала плечами.

– Не знаю. По идее… ладно, пусть припадок ярости, пусть накатило, но я ее видела. Ручки тонкие, мышцы хиленькие… при всем желании, один удар она нанести могла, а вот несколько – уже вряд ли. Цесаревич – молодой, сильный мужчина. Неужели он не отбился бы?

– Если бы его убило первым ударом…

– Тогда он начал бы оседать. И как в него тыкать?

Благовещенский хмыкнул.

– Теоретически – да.

– А практически – она была бы вся в крови, разве нет?

– Не при всех ранах.

– Слишком много совпадений, – нахмурилась я. – Но если цесаревич еще был жив, он бы отбился. Если бы умер – упал. Если бы был жив, кровь бы хлестала… из-за чего он мог бы не сопротивляться? Куда надо попасть?

– В печень, к примеру…

Я задумалась.

– Не знаю. Вот встань… допустим, я попробую тебя ударить… печень у нас находится слева, внизу живота, примерно здесь. Как я должна в нее попасть? Как ты должен стоять ко мне, каким боком?

Благовещенский задумался. Да, для правши это было сложно. Или требовался навык и желание. Нет, в истерике так не ударишь. Да и бьют женщины обычно в грудь.

Что-то я сомневалась, что Матвееву учили убивать. Искренне сомневалась.

– Ты думаешь…

– Там был кто-то третий. Я не знаю, кто именно, но был. И он убил цесаревича, когда ушла Анастасия.

– Романов наверняка об этом подумал.

– Или – сделал, – меня затрясло. – не верю я в такие совпадения, не верю, не верю…

– Всякое случается.

– Это – не всякое. Это игры возле трона, Сашенька. И я не хочу, чтобы ты оказался в них замешан.