Читаем Попкорн полностью

Попкорн

Из темноты появляются Уэйн и Скаут. Уэйн несет в руках большую сумку. Свет постепенно высвечивает всю сцену.

Уэйн: Да, ты знаешь, Скаут, все-таки нет на свете приятнее работы, чем убивать. Точно тебе говорю. Чем я только не занимался в жизни: гоночные машины угонял, лошадей перепродавал, в казино играл, воровал — все это ерунда по сравнению с волнением, которое испытываешь, когда шлепнешь кого-нибудь. Можешь мне поверить, я тебе говорю!

Сцена наконец освещена полностью, и мы видим, что это гостиная Брюса. В этот момент зрители как бы неожиданно осознают, что Уэйн и Скаут — это реальные люди, которые попали в дом Брюса. Скаут оглядывается вокруг в полном недоумении, как ребенок, который впервые видит новые игрушки.

Скаут: Уэйн, ты не можешь потише говорить. Так приятно — я наслаждаюсь утренней тишиной. И рассвет такой красивый. А дом-то какой красивый, правда?

Уэйн: Красивый домик, ничего не скажешь. В таких домах тут только настоящие короли этого города живут. Хозяин тут, наверное, такой же знаменитый, как и мы с тобой!

Скаут: Да, классно тут. Смотри — подушечки меховые, журнальный столик из стекла, да и все остальное тоже класс.

Уэйн: А ты знаешь, сладенькая моя, для чего у них такие прозрачные столики, а? Хочешь я тебе объясню, зачем они?

Скаут: А чего тут непонятного — чтобы ставить кофе и…

Уэйн: Не-е-е, лапонька. Не для этого. А для того, чтобы один на столе, а другой под столом. Один мочится, а другой смотрит, во, поняла, киска? Вот для чего, я читал про это.

Скаут: Да ты что, Уэйн! Нет, не может быть! Не может такого быть, и я не хочу даже слушать такие гадости. Здесь все так приятно, а ты хочешь все испортить своими рассказами про то, как люди делают пи-пи на журнальных столиках.

Уэйн: Что поделать, таков реальный мир, моя милая. Мы живем в странном мире. И люди в нем тоже странные. Вот мы с тобой нормальные, правда? Но не все же такие нормальные, понимаешь. Эх, хорошо тут все-таки. Тебе хорошо, моя малышка?

Скаут: Да, мне отлично, Уэйн.

Уэйн: У меня тоже всегда отличное настроение после того, как я шлепну пару-другую всяких говнюков. Знаешь, зайка, что сказал доктор Киссинджер по этому поводу?

Скаут: Ты мне не говорил, что ходил к доктору.

Уэйн садится на диван и кладет ноги на подушки.

Уэйн: Это не тот доктор, который лечит, это был такой Госсекретарь в правительстве. Большой был человек, огромную власть имел, убил столько народу, сколько нам с тобой за всю жизнь не убить. В общем, он сказал, что власть — это как сексуальный возбудитель, то есть, от одной только мысли, что ты обладаешь властью можно достичь оргазма.

Скаут: Я знаю, дорогой, что такое сексуальный возбудитель.

Уэйн: Так вот, самую большую власть над человеком ты имеешь, когда убиваешь его. Поэтому, я думаю, что убийство — тоже вроде как возбудитель.

Скаут: Может и так, мой милый. Только убери, пожалуйста, свои грязные ботинки с дивана, и не пачкай его кровью, которая у тебя на штанах. Это все-таки приличный дом, и мне кажется, что люди, которые здесь живут, тоже, наверное, приличные, поэтому не надо пачкать кровью их диван.

Уэйн: С чего это ты взяла, крошка, что они обязательно должны быть приличными. А кровь, кстати, уже высохла. Кровь быстро высыхает, потому как она свертывается. Ты знаешь, зайка, что если бы у тебя кровь не сворачивалась, ты бы могла умереть от одного укола пальчика.

Скаут: Знаю.

Уэйн: И такая болезнь, кстати, называется гомофобия.

Скаут: Дорогой мой, гомофобия — это когда человек не выносит интимных отношений между мужчинами. Мне кажется, что ты имеешь в виду гемофилию.

Уэйн встает. Неожиданно выражение его лица меняется — оно становится мрачным и злым.

Уэйн: Это правда?

Скаут: Да, мой милый, правда.

Уэйн: Нет, правда?

Скаут: Ну да, конечно, дорогой.

Уэйн в ярости хватает ее за руку и сжимает кулак, угрожая ударить.

Уэйн

: А как называется девка, которая любит умно говорить, не знаешь? Она называется сучка с длинным языком, понятно?

Валит ее на пол. Скаут вскрикивает.