Поправка-22

Коротко кивнув сержанту в знак благодарности, капеллан двинулся по узкому проходу между канцелярскими столами к отгораживающему кабинет майора Майора брезентовому пологу, откинул его и оказался в крохотном пустом закутке. Опустившийся за его спиной полог отгородил капеллана от сержанта и писарей. После быстрой ходьбы он весь взмок и тяжело дышал. Майора Майора не было. Капеллану показалось, что он слышит за пологом приглушенный шепот. Прошло минут десять. Капеллан гневно огляделся и неукротимо сжал зубы, но внезапно вспомнил слова сержанта – «Вы можете войти, поскольку майор Майор как раз ушел» – и мгновенно раскис. Штабная солдатня во главе с коварным сержантом решила над ним подшутить! Он испуганно выпрямился, и его глаза наполнились едкими слезами, а с губ непроизвольно сорвался жалобный стон. Майор Майор куда-то отлучился, и он стал мишенью для грубых солдатских насмешек. Он почти видел их, выжидающе сгрудившихся за брезентовым пологом, – стая жадно охочих до чужих унижений шакалов, готовых наброситься на него, как только он к ним выйдет, с гнусным подшучиванием и злорадным подкусыванием. Он проклял себя за доверчивость и горько пожалел, что у него нет в запасе чего-нибудь вроде темных очков и фальшивых усов, чтобы сделаться неузнаваемым, или начальственно рыкающего, как у полковника Кошкарта, баса, или широких плеч, мощных бицепсов и могучих кулаков, позволивших бы ему бесстрашно выйти к своим будущим палачам и заставить их трусливо ползать перед ним на брюхе с поджатыми по-шакальи хвостами. Но у него не хватало храбрости оказаться под обстрелом их злоехидных взглядов. Оставалось окно. Этот путь был свободен, и он выпрыгнул из палатки в окно, торопливо прокрался вдоль брезентовой стены, свернул за угол и нырнул в спасительную железнодорожную траншею.

Он улепетывал по шпалам, низко пригнувшись и скорчив беззаботно-добродушную улыбку на случай неожиданной встречи с кем-нибудь из однополчан, а когда увидел, что кто-то идет ему навстречу, поспешно вылез из траншеи и, вломившись в дремучие заросли мелколесья, пугливо побежал с горящими от стыда щеками напрямую к своему жилью, будто за ним гнались кровожадные преследователи. Ему слышались бешеные раскаты издевательского хохота и мерещились омерзительно самодовольные хари, глумливо глядящие на него отовсюду сквозь листву. Внезапно легкие у него в груди сжала невыносимая боль, и ему пришлось тащиться дальше мелкими, неверными шажками. Он заставлял себя плестись вперед, пока совсем не обессилел, и тогда попытался привалиться к корявой яблоне-дичке, но не удержался на ногах и, падая, искросыпительно треснулся об ствол головой, хотя и успел крепко уцепиться за него обеими руками. Собственное прерывистое дыхание отдавалось у него в черепе громоподобным грохотом. Прошло несколько бесконечных, как часы, минут, прежде чем он сообразил, что оглушительный гром, который слышался ему со всех сторон, грохочет в его собственной голове. Боль в груди немного утихла. Ему удалось распрямиться, и он чутко прислушался. Вокруг было тихо, омерзительные хари исчезли, никто не гнался за ним по пятам и не оглушал его сатанинским смехом. Однако он чувствовал себя таким чумазым, усталым и удрученным, что даже не обрадовался внезапному спасению. Приводя в порядок одежду, он заметил, что пальцы у него онемели и трясутся. Оставшийся до палатки путь он проделал нарочито неспешно, тщательно контролируя свои ощущения. Последнее время ему часто приходило в голову, что его может хватить инфаркт.

Джип капрала Уиткума по-прежнему стоял на опушке леса. Капеллан пугливо прокрался краем поляны, чтобы не попасться капралу Уиткуму на глаза и уберечься от неминуемых оскорблений. Пробравшись незамеченным, он облегченно вздохнул, вошел в свою палатку и обнаружил, что капрал Уиткум лежит на его койке с поджатыми ногами и торчащими вверх коленями. Грязные башмаки капрала Уиткума нагло попирали подошвами одеяло, а сам он жевал капелланов шоколад и с ухмылкой листал, слюнявя палец, одну из его Библий.

– Где это вас носит? – грубо, но равнодушно осведомился капрал Уиткум, не глядя на капеллана.

– Да так, прошелся немного по лесу, – покраснев и отводя взгляд, ответил капеллан.

– Правильно, не доверяйте мне, – проворчал капрал Уиткум. – И понаблюдайте потом, как это отразится на моей нравственности. – Он впился зубами в плитку шоколада, откусил большой кусок и прошамкал с набитым ртом: – А к вам тут приходил посетитель. Майор Майор.

– Майор Майор? – крутанувшись на месте, будто волчок, изумленно вскричал капеллан. – Майор Майор был здесь?

– А про кого же я, по-вашему, толкую-то, как не про него?

– И куда он пошел?

– Он спрыгнул в траншею и удрал вроде испуганного зайца, – насмешливо хмыкнув, отозвался капрал Уиткум. – Ох и артист!

– Он сказал вам, зачем приходил?

– Да ему, видите ли, понадобилась ваша помощь в каком-то очень важном деле.

– Он так и сказал? – ошеломленно спросил капеллан.