Попс

— Так, поскольку вы здесь в первый раз, объясняю все популярно. Туалет — в конце коридора. Курить только там. На базе — никаких сигарет, алкоголя тоже быть не должно. Вы пришли репетировать, а не пить…

— Даже пиво нельзя? — спрашивает Глеб.

— А пиво — это что, не алкоголь?

— Для кого-то пиво — как вода.

Глеб и Леха стоят у окна в туалете. Они курят, стряхивают пепел в жестянку. Я выхожу из кабинки, открываю кран, подставляю под воду руки.

— Офигительно у нас получается, — говорит Леха. — Просто душа поет.

— Да, прет, как надо. — Глеб улыбается во весь рот. — Только три часа — это мало. Что ты сделаешь за три часа? Я раньше в одной блюзовой банде играл — у нас репы были по ночам. Снимаем базу на ночь, ящик пива, шмаль, когда есть — и блюзуем потом. Вот это я понимаю…

Анатолий сует мятые сотни в карман.

— Ну как вам, ребята, понравилось здесь?

— Нормально, — говорит Глеб. — Если б еще комната побольше была…

— Ну, какая уж есть — расширяться здесь некуда. А вам, собственно, что за проблема? Вас же трое всего… Неужели не помещаетесь?

— Не, пространства всегда маловато. — Глеб улыбается. — Музыка все заполняет!

* * *

Небо над Комсомольским проспектом синеет. На ступеньках Дворца молодежи чуваки и девчонки пьют пиво. Я и Настя выходим из кино «МДМ на пуфиках».

— Наркотики — гадость, — говорит Настя.

— Смотря какие. В легких наркотиках нет ничего плохого. Это ничем не хуже, чем водка.

— Как ты можешь такое говорить? Наркотики есть наркотики. Ты принимаешь любое количество, и твое сознание изменяется. А водки можно выпить чуть-чуть — и вообще ничего не почувствуешь.

— Ты рассуждаешь, как врач. Это родители тебя агитируют?

— А при чем здесь мои родители? Не надо их, пожалуйста, трогать.

— Нет, просто странно. Слышать такое от тебя…

— Если странно — можешь не слушать. У тебя интересная логика. По-твоему, употреблять наркотики, водить компанию с грязными панками — это нормально, а жить нормально, учиться, думать о будущем — это стыдно. Я тебя не понимаю, перестала вообще понимать.

— А ты попробуй понять — может, получится…

— Я и пытаюсь… Но что-то не очень выходит.

Мы идем по проспекту. Навстречу — парочки и компании молодежи. Все веселые, кто-то пьет на ходу коктейли и пиво. У меня настроение мрачное — Настя меня напрягает. Не только тем, что сейчас говорила, а вообще — своими повадками и понятиями. Иногда мне с ней хорошо, а иногда не хочется видеть ее вообще. Скоро год, как мы с ней встречаемся, и сначала все было отлично. Потом я уехал в Америку, и мы писали друг другу «эсэмэски» и «мэйлы», и скучали друг по другу, и ждали момента, когда увидимся снова…

— Саш, а скажи мне честно… Тебе правда нравится то, что ты делаешь? Твой музыкальный проект…

— Я уже говорил много раз, что нравится.

— Ну, все меняется. Может, тебе было нужно самовыразиться. Может, у тебя был период такой…Ведь в жизни бывают моменты… Кто-то начинает заниматься альпинизмом, кто-то чем-то еще…

— Ну, это разные вещи — музыка и альпинизм.

— Это я так, для примера… Просто, мне это кажется чем-то таким… Я тебе говорила уже… Для грубой неотесанной молодежи, для пэтэушников…

— Мало ли, что может казаться? Вон ты вообще слушаешь техно, и я тебя никогда насчет этого не стебал.

— А что здесь такого? Вся молодежь слушает техно. Хорошая танцевальная музыка.

— Именно так — «вся молодежь». И ты тоже хочешь, как все?

— Да нет, ничего я не хочу. Но если мне нравится…

— Вот и мне моя музыка нравится.

— А мне — моя.

— Твое техно — развлекательная жвачка для людей с тупыми мозгами. Для тех, кому на все наплевать, кому не хочется думать.

— Музыка вся развлекательная. Это такой же продукт, как сникерс или кола. Не надо только говорить, что у рока или у панка есть глубокий смысл.

— У некоторых групп он есть.

— Ну и у техно-групп тоже.

— Ладно, с тобой бесполезно спорить.

— И с тобой тоже.

* * *

— Давайте, значится, передохнем, — говорит Глеб.

Он снимает бас-гитару, ставит на подставку. Леха продолжает что-то настукивать.

— Перестань молотить! — кричит Глеб. — И так уши заложило. База какая-то левая, бас вообще не звучит.

— Да ладно, не так уж и плохо, — говорю я.

Леха вылезает из-за барабанов, подходит к окну. За желтыми деревьями — соседний дом и кусок улицы. Я окручиваю крышку у бутылки воды, делаю долгий глоток. Глеб протягивает руку, я даю ему воду. Леха подходит к столу в углу, выдвигает ящик, сует в него руку, достает бутылку без этикетки. В ней — немного прозрачной жидкости. Леха поворачивается к нам, улыбается.

— Коллеги, кто-нибудь желает присоединиться?

— Нет, спасибо, — говорю я. — И тебе не советую тоже. Мало ли, что там внутри?

Леха откручивает крышку, нюхает.

— По моим ощущениям, вроде, водочка…

— А если нет?

— Ты меня обижаешь, Александр. Этот напиток я всегда определю по запаху.

Леха пьет, высоко закинув бутылку, проливает на стол. Он морщится, улыбается, кладет бутылку на место.

— Ладно, давайте играть, — говорю я. — Время тикает.

Анатолий заходит в комнату.

— Все, ребята, осталось пять минут. Следующая группа ждет… А что за запах такой, а?

— Наверно, водкой пахнет, — улыбаясь, говорит Леха.