Читаем Попы в космосе полностью

Попы в космосе

Темно. В темноте слышны какие-то подозрительные звуки – шуршание, кряхтение, езда. Зажигается свет. Видна странная картина – легши животом на большой скейтборд, отец Эрос ездит туда и сюда, делая плавательные движения руками и ногами. Появляется матушка Ефросинья. Цепенеет, глядя на батюшку.

Эрос (напевно, продолжая ездить). «Вознесу Тя, Господи, яко подъял мя еси, и не возвеселил еси врагов моих о мне. Господи Боже мой, воззвах к Тебе, и исцелил мя еси. Господи, возвел еси от ада душу мою, спасл мя еси от низходящих в ров…»

Ефросинья. Ты что же это, отче, беснуешься? Зачем хулиганничаешь?

Эрос. Молчи, матушка! То не хулиганство, а имитация невесомости…

Ефросинья (крестится). Прости и помилуй нас, пресвятая Матерь Божья! Умом тронулся старый.

Эрос (останавливаясь). Понимала бы что. Меня сам владыка благословил.

Ефросинья. Владыка? На доске ездить? Ты бы еще на мотоцикле проехался.

Эрос. Даст Бог, и на мотоцикле проедемся. У нас, матушка, теперь такая жизнь настанет, что и печалиться не надо. Господь ныне упромыслил мне в космос лететь. Я, мать, теперь навроде Юрия Гагарина, такой же буду грешник великий…

Хочет ехать на скейте дальше, заводит отрывок из псалма.

Эрос. «Яко узрю небеса, дела перст Твоих, луну и звезды, яже Ты основал еси…»

Неожиданно Ефросинья упирается в скейт ногой, не дает ему ехать.

Эрос. Ты что, матушка?

Ефросинья. Не позволю. Стыд, срам!

Эрос (кротко). Срываешь космическую программу.

Ефросинья. Да хоть все программы на свете! Не допущу поношения! Если у тебя ум за разум зашел, у меня еще голова ясная.

Эрос. Произволению Божию противишься. Живьем, матушка, на небеса поднимусь, яко Енох и Илия…

Ефросинья. Илию Господь вознес, а ты на богомерзкой ракете взлететь желаешь? Возгордился, отец Эро́с? Возомнил себя равным ангелам?

Ефросинья спихивает отца Эроса со скейта. Тот лежит на полу.

Эрос. Что ты, матушка? Где я возгордился? Сказано же: «Бог летел, и нам велел!»

Ефросинья (всплеснув руками). Это где ж такое сказано? А? Сам выдумал… Как не совестно, батюшка, а еще литургию служишь!

Эро́с поднимается, садится на стул. Сидит молча.

Ефросинья. Что молчишь?

Эрос. Думаю.

Ефросинья. Думай не думай, а толку не будет. Не пущу тебя в космос.

Эрос. Почему, мать?

Ефросинья. Да как же ты не понимаешь? А ну гакнешься оттуда, как мешок с говном.

Эрос. Другие же не гакнулись.

Ефросинья. Так им, поди, парашюты выдавали.

Эрос. Ну, и мне выдадут.

Ефросинья. Тебе даже кредит в банке не выдадут, где уже тебе с парашютом.

Эрос (помолчав, с надеждой). А, может, обойдется? Слетаю и вернусь. Еще и поощрение выйдет. Митрофорным иереем буду. А то и воинское звание дадут. Все ж таки первый батюшка среди космонавтов богомерзких. Не меньше полковника должно быть, я так думаю.

Ефросинья. Ну, нет уж. Хватит с нас полковников. От этих не знаем, куда деваться.

Пауза.

Ефросинья. Да ты подумай хотя бы, что со мной-то будет? Была я матушка, стану космонавтица многогрешная! А люди что скажут? Наш-то, скажут, батюшка, совсем стыд потерял, яко осьминог в ракете колбасится… Да тебе, может, после этого и служить нельзя будет!

Эрос (хлопает ладонями по коленям, поднимается). Права ты, матушка. В мозгах у меня помутилось. Возгордился я. Да и не так возгордился, как испугался. Шутка сказать, самого владыки секретарь припожаловал. Поди-ка, откажись!

Ефросинья. Чем же он тебя так напугал?

Эрос. Коли, говорит, не полетишь, размозжу!

Ефросинья

. Прямо так и сказал?

Эрос. Ну, не прямо так, конечно. Погрубее… Сама подумай, матушка, не ересь ли? Летающие попы!

Ефросинья. Прям как у Шагала.

Эрос. Нет, не то. У него там евреи летающие. Где евреи и где я?

Ефросинья. Ты бы ему так и сказал.

Эрос. Я сказал. А он: несть, говорит, ни жида, ни масона, а токмо жизнь вечная.

Ефросинья. В каком же это смысле?

Эрос. Я так понимаю, что в космос теперь всех забрасывают – и православных, и таких.

Ефросинья. До чего дожили!