Пора Познакомиться. Книга 3. Взросление (СИ)

-Я не понимаю, вы что открыли дело о воровстве против погибшей девочки, или расследуете причины гибели? Вы что считаете, что проводить обыск, устраивать травлю и судилище было правомерно со стороны коллектива и руководства?-Разберёмся-прозвучал невнятный ответ.

Обратно мы ехали подавленные и угнетённые. Записку Иришки он показал мне только из своих рук и не отдал, объявив ее вещдоком. В записке было написано " Мама прости, я не могла иначе. Не верь наговорам". И всё.

Возле отделения милиции во дворе, к нам подошёл старший и очень уважаемый ею друг Слава Борецкий, который по её рассказам очень много помогал ей в работе.

Его тоже вызывали и показывали её записку и опрашивали. Записку тоже не отдали ему она написала " Славка, не верь ничему. Я не виновата. Ухожу с чувством любви и уважения'.

-Я и не верю,- сказал он-, но вы будьте готовы, машина сейчас завертится и многих перемелет. Год назад также погиб семнадцатилетний парень и всё заглохло, шито-крыто.

Вот такое мы получили знание.

Расскажу сразу, чтобы более не возвращаться. За два года мытарств мы ничего не добьёмся. Изначально нельзя было расследовать это дело в данном отделении милиции, так как они несли в этом здании охрану, а значит были заинтересованной стороной.

Все показания радикально изменились, дислокация участников также, серьги превратились в другие изменили конфигурацию. Вдобавок мою дочь объявили лгуньей патологической и наркоманкой. Руку к этому приложил и Андрей. Его прижали и перемололи, на его занятиях.

У него брат музыкант ансамбля Лещенко. Ездили и по зарубежным гастролям. Оттуда он привозил фильмы ужасов и порнофильмы. Дома у них была оборудована целая студия, они переписывали копии и сбывали их через определённые точки, что являлось тогда уголовно наказуемым деянием. Вдобавок и пленку для записи он банально крал на работе.

Вот на этом его и прижали. Или нужные показания или срок мотать. Он выбрал первое, я его не сужу, система и не таких ломала, а они на время расследования, были вынуждены всё попрятать по друзьям, благодаря чему теряли навар и это их злило.

И напоследок от грустного до смешного и надзорный прокурор в Москворецком районе и прокурор в городской прокуратуре оказались тоже с фамилиями Баранов, и мы зажатые между трёх баранов остались ни с чем. Дело замотали, а у нас ни сил ни средств не было. Да и вообще статью по доведению до самоубийства у нас применять не любят и до сих пор.

Глава 58. Новые открытия, новые боли.

Приехав домой, а все эти дни у нас по очереди дежурили девочки, чтобы не оставлять нас одних, мы застали пришедшую к нам Валентину, соседку из шестого подьезда. Она мама двоих ребятишек учившихся с Ирой и Женей, а третий пойдёт с Вовой в один класс.

Валя оказалась нечаянной свидетельницей гибели Иришки и пришла нам рассказать, как всё было.

Она шла по улице Полины Осипенко, с рынка,когда услышала крики рабочих со стройки и проследив взглядом куда они машут руками, увидела стоящую в окне Иришку. Валя тоже бросилась бежать ближе и звать её по имени, но Иринка не реагировала.

Она стояла на подоконнике и пристально смотрела вниз, словно примеряясь. Потом переступила на карниз, присела, отпустила косяк и резко оттолкнувшись нагнувшись корпусом вперёд, пошла вниз. Короткое "маа-" и она замолчала.

Когда она ударилась спиной о землю, ее ещё раз подбросило вверх, как мяч на три метра и она упала на то же место, свесив голову над асфальтом. Валя была там до конца, пока её не увезли. Крови, как ни странно почти не было.

Саша подтвердил, что в заключении указано, что она скончалась до падения от разрыва сердца, в силу имевшейся у неё стенокардии. Стенокардией страдал и её отец.

Потом Валентина ушла. С виду я слушала её спокойно, видимо мой отрешённый вид и показался ей безразличием, иначе вряд ли она рискнула бы рассказывать мне подробности. Она ушла, а со мной случилось непонятное.

Меня всю скрючило, словно свело все до единой мышцы и ни пальцем ни веком пошевелить не могу. Только дикая боль во всём теле. И при этом я хриплю и вою, не плачу а просто вою. Вера, а сегодня была она, тут же вызвала скорую.

Врач скорой, оглядевшись сразу верно оценил и обстановку и причину моего состояния. Мне вкололи обезболивающее и наркотическое, после чего я просто провалилась в небытиё, где не было ни снов ни ощущений, я первый раз спала, за все эти долгие дни.

А врач, как потом сказала Вера, взял в руки Иркину фотографию, долго смотрел на неё, тихо проговорил " Эх, доча, доча, что ж ты сотворила?" потом поставил фото и горько махнув рукой ушёл.

Пятого августа я снова оказалась у Анохиных. Андрей был на работе, дома только его мать-почтальон Анюта и отец инвалид-алкоголик, безвольное маленькое грязное никчемное существо.

Меня они не интересовали, я тупо сидела и смотрела в окно, думая о своём, пока не пришёл Андрей, включивший мне фильм ужасов.

Это был первый, увиденный мной ужастик " Голод", но я смотря на него вовсе не пугалась, а успокаивалась. Психотерапия? Весьма странная.