Читаем Пора Познакомиться. Книга 3. Взросление (СИ) полностью

Проводив Володю в школу, а Ванечку в садик, я иду на работу. До 12 часов, потом нужно идти за Володей.

На почте мне сразу становится некомфортно, мне действуют на нервы все звуки, гул голосов, обращения ко мне сотрудников. Я не могу ни на чём сосредоточиться, подолгу смотрю на каждый бланк и не понимаю, что мне нужно с ним делать. В общем работник из меня никакой и я ясно это понимаю, поэтому встаю и ухожу курить в комнату отдыха.


Следом приходит Ирина и спрашивает " Плохо?"- Очень-отвечаю я.-знаешь, я лучше уволюсь, не могу....Не могу видеть людей, не могу общаться, не могу работать... Отпусти меня Ир, я уже не работник.-Ну, подожди, не горячись, приходи просто . Посиди хоть здесь, хоть на месте, главное тебе нельзя быть одной-Нет, Ир, мне нельзя быть с людьми, видимо перебор был в общении. Сейчас я видеть никого не могу, боюсь вообще людей возненавидеть.


-Вер, это пройдет, ну давай ты ещё недельку-другую отдохнешь, придёшь в себя, а потом выйдешь-А работу кто делать будет и потом кто знает сколько времени это продлится? Нет Ириш, отпускай меня с миром бери работника, а я, пас....

И она поняла, поняла и подписала мне увольнение без отработки. Заявление отправили в узел, а сама я съезжу за трудовой много, много позже, когда она понадобится. Сейчас мне не до неё.



Забрала Володю из школы, мы идём с ним домой. Он что-то возбуждённо рассказывает, а я отделываюсь междометиями, абсолютно не слушаю его.

Раньше в этот день мы готовили детям угощение, вели их куда-то, в общем устраивали маленький праздник. Каюсь, у Володи не было ничего этого, я даже не вспомнила об этом.


Накормила обедом и отпустила гулять. То есть я стала не матерью, а ходячим роботом.

Дальнейшие дни с радостью выпроваживала всех из дома, а сама наслаждалась тишиной и беседой с дочерью. Если мне нужно было куда-то отойти,то обращалась к ней, прости дочка, я сбегаю в магазин, я быстро, ты побудь пока одна.


Вернувшись, прямо с порога объявляла:-Ирочка, я уже пришла.

Может таким образом я пыталась загладить вину молодых годов, когда пренебрежительно относилась к ребёнку? Не знаю.

Но теперь сознаю, что моё поведение того времени было похоже скорее на тихое помешательство. Девочки забегали теперь реже и видимо видели, что я не выражаю радости от их визитов и общения, а наоборот тягощусь ими. Постепенно они отошли от меня.



На 40 дней снова приехали все. На сей раз всё готовила я сама и как не стыдно признаться, но это заметили . Все сказали, что вот теперь они чувствуют вкус еды настоящей. Хозяйка вернулась в дом. Если бы они знали, что не я вернулась, а просто навыки сработали.


Женя привёз из Астрахани три огромнейших арбуза, я никогда не думала, что такие бывают. Одного арбуза за глаза хватило на 30 человек, столько народу собралось помянуть её.



Говорили с дядей Юрой, теперь он рискнул со мной заговорить, два первых раза очень опасался, видя моё состояние. Тогда-то я и узнала, что не было у него никакой обиды на меня после смерти тети Ирочки и никакого моего письма он не получал. Выходит мать не отправила письмо, а меня обманула и придумала дяди Юрину обиду. Мне было непонятно, зачем и в тоже время, если бы я узнала это ранее, то выговорила бы ей, а сейчас отнеслась равнодушно.



Я говорила с людьми, беспокоилась об их комфорте, но сама не садилась к столу и втайне мечтала только о том, чтобы они поскорее разошлись. Саша выпивал, но мне было тоже безразлично.



Помню Мария Васильевна говорила, что после 40 дней легчает, ничего этого со мной не произошло.

Когда все наконец разошлись и уехали, я уложила своих спать и одна на кухне мыла посуду и вновь общалась с дочкой, центром моего мироздания на тот момент.



Два раза она спасла меня от беды. Я знаю, что это была она. Первый раз мне необходимо было куда-то ехать, не могу вспомнить куда. Я проводила всех и стала собираться. Ощущение такое, что меня не пускают. Я стала говорить с дочкой, объяснять ей, что это необходимо.


Почувствовала, что мне не препятствуют и пошла, обещав быть скоро. Идти нужно было на метро, я прошла в арку, потом по дорожке метров пятьдесят и у меня появилось ощущение, что я упираюсь в стену и не могу пройти дальше. Стою столбом, мимо идут люди, а я пройти не могу. Постояла и повернула назад. Назад препятствия нет.


Вернулась домой, а вечером сообщение в новостях авария в метро на нашей ветке, есть пострадавшие, один погибший. По времени точно тот поезд на который я шла.

Второй раз пошла в магазин и такое повторилось в другом месте. Снова повернула и сзади треск и грохот, обернулась, на дорогу рухнуло дерево.

Вот так дважды избежала беды.



Иришка родилась в 67 году, на 67-ой день с её смерти, я сидела днём и перебирала выкройки, нужно было что-то сшить для Ванечки, и в один момент рухнула на кровать и просто уснула, словно вырубили выключатель



Сон: Берег моря, песок из цветных прозрачных шариков,солнце ослепляет слегка склоняясь к закату. Я иду по берегу и вижу впереди Иришку. Она играет большими светящимися переливающимися кубами, они как мыльные пузыри, но квадратные.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века