Порченая кровь

— В начале улицы стоит такси. В багажнике нашли труп чела, его высушили… Ребята сразу проверили улицу… не более часа назад у вас под воротами шлялся кто-то из кровососов.

— Катя? — Вопрос был откровенно так себе — что-то более неуместное сложно было придумать, но Виктор, до сих пор скромно сидящий в дальнем кресле, казалось, полностью увлеченный своим телефоном и не вмешивавшийся ни в скандал, ни в работу дознавателей, задал его таким тоном, что к нему повернулись все.

— Да, — растерянно подтвердил Ричард.

— Фотография есть? — От своего телефона Виктор так и не оторвался, но, кажется, нашел, что хотел, и теперь из динамика доносились едва слышные, длинные гудки. Но трубку никто не брал.

— Дед? — На самом деле растерялся не только Ричард. Но только он не сдержался и таким нехитрым способом выразил свое удивление.

— Фотография…

Ричард неуверенно кивнул и полез в карман за смартфоном.

Увидев на небольшом экранчике печально знакомое лицо, Виктор едва заметно поморщился. Коротко и невнятно матюгнулся, набрав номер дежурного Темного Двора.

* * *

За стенами еще даже не начинало светать, но Валентина уже ощущала приближение утра и предчувствовала, что ее ребенок скоро проснется. Она с сожалением убрала ладонь от мягких рыжих волос и встала с пола. У малышки был жар, но масана уже раздобыла лекарство.

Тихонько, чтоб не потревожить ребенка, она вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь и сняла со шкафа потемневший от времени резной сундучок, давным-давно оставленный ей матерью. В этом сундучке, сколько масана себя помнила, хранились всего две вещи: небольшой серебряный кубок и тонкий серебряный стилет. Из этого кубка Валентину поила кровью мать. Из этого же кубка будет пить ее ребенок.

Валентина посмотрела на мирно спящую на полу челу и остро пожалела, что не сможет причинить ей боль. Хочется. Очень хочется, но нельзя. Зато можно убить. Тоже приятно. И символично, если задуматься.

Валентина присела рядом Катей, поднесла стилет к ее запястью, но разрез сделать не успела. Из открывшегося за ее спиной красного портала в комнату шагнули двое чудов и нав. Масана вскочила на ноги, обернулась, уже готовая атаковать, но с каким-то смешанным чувством поняла, что один из рыжих ей знаком, и выронила свое единственное оружие.

— М-да… — протянул темный, разглядев челу, но от дальнейших комментариев пока воздержался.

Почувствовав внезапную слабость, Валентина прислонилась спиной к стене и медленно сползла по ней на пол.

— Ты же обещала не делать глупостей… — Виктор уверенно прошел мимо масаны в детскую и вышел оттуда со спящей Лизой на руках.

— Она моя! Моя! Отдай!.. Она моя! — Валентине казалось, что она кричит, но на самом деле она едва слышно шептала. Но ее все равно услышали.

— Зачем ты взяла ее? — Рыжий прижимал к себе девочку, но уходить не спешил.

— Она замерзала. В снегу. Она почти умерла, как я могла ее оставить? Я спасла ее. Я отвечаю за нее, она моя…

— Почему не отнесла к эрлийцам?

— Они не помогут…

— Лучшие врачи в мире не помогут?! — Это уже не выдержал второй чуд. Масана видела, что он сжимает в руке какой-то артефакт, и почти не сомневалась, что это. Трус! Пришел в чужой дом со смертоносным оружием. Боялся, что сам не справится с женщиной.

Валентина подняла голову, и ее губы сами собой сложились в презрительную усмешку. Говорить не хотелось, но она все же ответила:

— Не помогут. Я знаю.

В ответ она получила такую же улыбку, но никак не отреагировала.

— Мне жаль. Мне очень-очень жаль. — Прозвучало это почти обыденно, словно о разбившейся чашке. Но масана поняла — Виктор понимает, что она чувствует, и говорит искренне.

А вот его спутник, тот, который чуд, никак не желал успокоиться:

— Чела у дачного поселка тоже ты высушила?

— Да.

— И ребенка похитила?

Масана хотела ответить что-то возмущенное, даже рот открыла, но не успела. Виктор перебил:

— Ни у меня, ни у моей семьи нет к ней претензий.

Нав и чуд уставились на него с одинаковым изумлением.

— Интересная, должно быть, история, — пробормотал нав. За его спиной набирал силу темный вихрь перехода.

— Трагичная, я бы сказал, — в тон ему ответил Виктор.

— Разберемся, — пообещал темный, уводя Валентину в портал. Проходя мимо Виктора, масана протянула руку к спящей Лизе, но тут же отдернула ее, всхлипнула и отвернулась.

* * *

Отец сидел в кресле, мать стояла за его спиной — картинка точь-в-точь как на старых человских фотографиях. И лица родителей такие же. Застывшие. Без эмоций.

— Простите, я не хотел… не хотел, чтобы так вышло. — Ричард не знал, куда деть руки: в карманы не спрячешь, за спину — тоже. И куда деть взгляд. Опустить голову он не мог, смотреть в глаза родителям — еще хуже. — Правда, не хотел.

— Это я виновата, — произнесла мать. — Мне не следовало оставлять с тобой Лизу. Но няня заболела, и я почему-то решила, что могу тебе доверять. Что ты уже достаточно взрослый и… я ошиблась. Извини.

— Мама… — Такого поворота событий Ричард не ожидал.

— Мы с матерью решили, что с Лизой ты больше оставаться не будешь.

— Я… — Сама по себе новость хорошая, но почему же от нее так тошно?