Порочный

– О небо! Ева, разве ты забыла, сколько боли Он тебе причинил? Сколько слез было пролито из-за этого человека? Сколько гадких вещей Он делал по отношению к тебе? Нет, я не верю, что ты забыла это, – я говорил так, будто отчитывал свою маленькую провинившуюся дочурку. – Это очень глупо с твоей стороны. Он не испытывает к тебе ничего, кроме злобы и ненависти. Он лишь играет с тобой. Ты марионетка, а он – кукловод. Ему нельзя верить, пойми уже это.

– Ты все сказал?

– Да.

Я ожидал, что потом последуют оправдания. Но ничего этого не было. Она просто взяла и бросила трубку.

Так хочется крушить стены, ломать здания. Эмоции внутри меня бушуют, подобно урагану в море.

Гневно ударил кулаком по двери. Неприятно заныли козанки. Потер ушибленное место.

К черту все.

* * *

– Тимур, можно я приду к тебе сейчас? – голос Евы дрожал. Она вот-вот расплачется.

– Конечно, без вопросов, приходи.

Она повесила трубку.

Черт, неужели Паша с ней что-то сделал? Если это так, я его зарою. Если хоть один волос упадет с ее головы, он – не жилец.

Вот гаденыш. Я знал, что ни к чему хорошему это не приведет. Я предупреждал Еву, но она упертая как баран. Доигралась.

Не прошло и пятнадцати минут, как ко мне в дом ввалилась подруга.

– Я больше никогда, никогда не буду заводить домашних животных! Никогда! – заявила Ева, захлебываясь слезами.

– Что? – я не мог понять, в чем дело. Причем здесь Паша? Как это связано?

– Арчи, Тимур… Арчи умер…, – прошептала она прежде, чем зарыдать в голос. – Папа приедет с работы, закопает тело. Я не хочу это видеть…

Выходит, Паша не причем?

– Тише, Ева. Не плачь… Смерть – естественный процесс. Все рано или поздно умирают. Ты тоже когда-нибудь умрешь…, – Ева посмотрела на меня своими огромными мокрыми глазами. Я понял, что ляпнул глупость. Нужно срочно исправлять ситуацию. – И я когда-нибудь умру. Это естественно.

Ева уткнулась носом в мое плечо.

– Я так привязалась к нему. Арчи подарили мне на мое день рождение. Мне тогда исполнилось пять. И начиная с этого момента, он все время был со мной рядом…

– Утри слезы… Хочешь, я куплю тебе такую же собачку. Да хоть десять!

– Тимур, ты совсем меня не слушаешь. Я же сказала, я больше никогда не заведу животных. Это слишком больно – терять их…

В этот момент все стало как раньше. Ева, словно маленькая девочка, сидела рядом и рассказывала мне свои проблемы. Возникло дежавю. Когда-то давно она точно также сидела и жаловалась мне, как Паша испортил ее любимую футболку, а потом на ее глазах оторвал крылья бабочке и разрезал туловище пополам.

Мне все хотелось спросить у нее – почему она пришла именно ко мне? Почему не к Паше? Разве не на него она променяла меня? Но вместо этого я успокаивал ее, гладил по макушке, говорил утешительные слова.

И все-таки – почему? Значит, мне Ева доверяет больше. Как бы она не вела себя с ним – только со мной она настоящая.

Глава 37

Паша

Милый мой друг, без меня не скучай,

Греться поставь на плиту чай.

И знаешь, хоть никогда я не вернусь,

Но в душу к тебе я навечно запрусь.

Буду в мыслях твоих навсегда,

Не прогонишь из них никогда.

В голове твоей стану вести диалог,

Чтобы уснуть ты ночью не мог.

В образах буду к тебе приходить,

Придется к врачу тебе, милый, сходить.

* * *

С появлением этой доброй и светлой девочки моя жизнь заметно изменилась. Ну, как сказать, с появлением… В мою жизнь Ева ворвалась уже давно, просто за последнее время из живой мишени она превратилась в мой объект обожания.

Вспомнился наш ночной поцелуй, дурманящий голову подобно самому сильному наркотику, который только может существовать на Земле.

В последние дни мы проводили много времени вместе. Мы гуляли, ходили в кафе. А однажды, когда родители Евы были на работе, она даже позвала меня на чай. У нее дома тепло и уютно. А еще пахнет зефирками. Теперь это мой любимый аромат.

Своих друзей я почти не вижу. Я перестал нуждаться в их компании. Наверное, они это поняли, поэтому перестали каждый вечер зазывать к себе.

Ева. Вот мой заменитель. Заменитель друзей, заменитель алкоголя. Ее влияние хорошо сказывается на мне, я это чувствую.

Кажется, даже бабушка стала замечать во мне перемены.

– Бабуль, тебе же, наверное, тяжело. Давай тряпку, я домою, – сказал недавно я бабушке, мывшей пол.

Бабушка была поражена. Ей показалось, что она ослышалась, поэтому попросила меня повторить слова. Я сказал то же самое.

– Ох ты ж, батюшки! Да не утруждай себя, бабка сама справится.

Но я все равно забрал у бабушки тряпку и начал домывать пол. Глядя на меня, бабушка прослезилась.

– Ба, ну ты чего, – спросил ее я.

Потом, немного подумав, добавил:

– Баб, слушай. Прости меня, пожалуйста. Я вел себя как идиот. Но я исправлюсь…

Подняв мокрые от слез глаза, бабушка прошептала:

– Не извиняйся, внучок. Ты ни в чем не виноват.

* * *