Порочный миллиардер

Я перевожу взгляд с телевизора на роскошную женщину, спящую в моей постели. Во сне она выглядит даже еще невиннее, чем обычно. Но она не казалась стеснительной, когда брала мой член в рот в лимузине. Это было самое сексуальное зрелище из всех, какие мне доводилось видеть в моей жизни. К тому же это было идеальным началом нового года.

Мой член начинает пульсировать при этой мысли. Я представляю себе, как разбужу ее, зарывшись лицом у нее между ног. Но хоть мы и женаты, я подозреваю, что это перепугает ее до смерти. Я дам ей передышку до завтра.

Моя жена.

Я на самом деле не собирался снова вступать в брак, но когда мне пришла в голову эта идея, я уже не мог избавиться от нее. Но, даже с обручальным кольцом на ее пальце, я знаю, что не буду чувствовать себя связанным. Я никогда не чувствую себя связанным. Этот брак для меня – всего лишь возможность снова и снова заниматься самым горячим сексом, который у меня когда-либо был. К тому же, в качестве дополнительного бонуса, это поможет мне избегать внимания со стороны охотниц за деньгами. Только и всего.

Мой телефон, лежащий на ночном столике, начинает вибрировать, я хватаю его и направляюсь в ванную. Закрыв за собой дверь, я бросаю взгляд на экран и отвечаю на звонок.

– Чего ты хочешь, Кэннон?

– Холли Викс? Да ты самый удачливый ублюдок на свете! Ты же все знал, правда? Я хочу сказать, как ты мог этого не знать? Ее лицо так часто показывали по телевизору в последнее время, что даже я знаю, как она выглядит, а я ненавижу музыку кантри. И Дженет постоянно говорит о ней и о ее ковбое. Не могу поверить, что ты мне этого не рассказал, засранец. Заставил меня и весь мир поверить, что ты понятия не имел, кто должен был заявиться к тебе прошлой ночью. Мне следовало бы знать…

Я сжимаю зубы, когда он называет Джесси Хьюза ее ковбоем. Холли принадлежит мне, а не ему. И в этом не может быть никаких сомнений, даже ранним утром. Даже если я знаю подноготную всей истории, мне не нравится мысль, что другой мужчина может считать, будто у него есть на нее права.

Я облокачиваюсь на гранитную столешницу. Неудивительно, что мой помощник пришел к выводу, будто я знал, кто она такая.

– А вот в этом ты ошибаешься. Когда она не обвешана с головы до пят сверкающими бусами и бахромой и ее лицо не покрыто толстым слоем макияжа, она выглядит совсем не такой, как по телевизору.

– Серьезно? Ты правда, честно не знал?

– Понятия не имел. По крайней мере пока она сама не сказала мне.

– Вот это дерьмо!

– Верно. – Мне уже начал надоедать этот разговор. – У тебя что-то еще или я могу заняться своими делами?

– Прости. Я все еще перевариваю это. – Еще мгновение тишины, а потом Кэннон спрашивает: – Ты уже знаешь, что говорят в СМИ?

– Я только что видел кусочек утреннего выпуска новостей. А что?

– Они рвут ее на части на всех каналах, станциях и в Интернете. Тебя, вероятно, должно обеспокоить, что твою жену называют лживой шлюхой. Но некоторые признают, что она поступила правильно, потому что Хьюз, очевидно, с самого начала обманывал ее и трахался налево и направо.

Ярость начинает закипать во мне, и я могу показаться лицемером, потому что и сам вначале пришел к тому же выводу. Но она моя жена, и все это нестерпимо. Холли предупреждала, что так все обернется, а я сказал ей, что разберусь с этим. И я не собираюсь нарушать своего обещания.

– Натрави на них наших менеджеров по связям с общественностью. Прямо сейчас. Задавите всех, кто скажет хоть одно плохое слово о ней. Мне наплевать, как ты это сделаешь.

– И как ты намерен преподать все это?

Я коротко объясняю ему, какую историю нужно сообщить всем крупнейшим СМИ в стране – нет, черт возьми, во всем мире – и какими угрозами сопроводить эту историю.

Прежде чем распрощаться, Кэннон говорит:

– Раз уж ты в Вегасе, тебе, пожалуй, следует знать, что уже делают ставки на то, сколько это продлится.

– Люди делают ставки на все.

– Просто хотел тебя предупредить. Если у тебя есть какая-то информация на этот счет, я с удовольствием тоже сделаю ставку и срублю легких деньжат.

– Ты просишь меня сделать ставку на то, когда мой брак распадется?

– Да ну же, дружище. Мы все знаем, что это долго не продлится. Итак, что ты думаешь? Я ставлю на то, что пройдет самое большее шесть месяцев, и тебе надоест ее вагина, и ты захочешь разнообразия.

Я сжимаю зубы, потому что мне сейчас не до этого дерьма.

– Спасибо тебе за веру в меня.

– Серьезно, Крей…

– Иди к черту, Кэннон. Пойди займись делом.

Я вешаю трубку и открываю дверь ванной. Мое утреннее настроение становится мрачным.

– Насколько все плохо?

Холли еще сонная, и на ней все еще моя футболка, в которую я ее переодел, когда она отключилась прошлым вечером у меня на руках. Ее ноги обнажены, а темно-каштановые волосы разметались по плечам. И она выглядит шестнадцатилетней девочкой. Что делает меня грязным стариком, потому что я снова хочу увидеть эту свежую красавицу стоящей на коленях с моим членом во рту.

– Не очень хорошо, но все обойдется. Не беспокойся об этом, – отвечаю я, перед тем как спросить: – Сколько тебе лет?