Порочный миллиардер

– Ты не смотрел мой профиль в «Гугле»? – Ее брови ползут вверх.

– Я предпочитаю правду, а не то дерьмо, которое нам скармливают в «Википедии».

Она опускает глаза и говорит так тихо, что я едва слышу ее:

– Мне двадцать два.

Я так шокирован, что не могу скрыть этого. У меня такое чувство, будто глаза вылезли у меня из орбит. Я провожу рукой по лицу.

– Ты это серьезно?

Я не подозревал, что она настолько молода.

Она расправляет плечи и выпрямляется во весь рост – пять футов шесть дюймов или около этого.

– Если для тебя важен мой возраст, может быть, тебе следовало спросить у меня об этом прошлой ночью.

Холли права. Прошлой ночью я был так увлечен происходящим, что мне не пришло в голову спросить ее об этом. С макияжем на лице и одетая не только в мою футболку, она выглядит на несколько лет старше.

Она прищуривает глаза.

– А сколько лет тебе?

– Тридцать три.

Она приоткрывает рот. Мой член мгновенно реагирует, и она переводит свой взгляд на него.

Нерешительная улыбка появляется на ее лице.

– Ты… э-ээ… хочешь, чтобы я?..

Она и в самом деле идеальная женщина.

– Иди прими душ, Холли.

Я включаю воду в застекленном душе, но она не делает попытки раздеться.

Комната начинает наполняться паром. Я держу открытой стеклянную дверь и жду. Она по-прежнему не трогается с места.

– Ты ждешь письменного приглашения?

Она качает головой.

– Я просто думала, что смогу принять душ в одиночестве.

А-аа. Вот что. Ее природная застенчивость, которую она не может скрыть. Я взял на себя труд наставлять ее из-за ее неопытности, но самые послушные в сексуальном отношении женщины, которых я знал, были в то же время самыми уверенными в себе. И я видел признаки этой уверенности в Холли накануне вечером, когда она говорила о своей карьере и о том дерьме, в которое втянула ее студия. И я намерен выяснить, удастся ли мне обнаружить в ней ту же уверенность в том, что касается секса. Это будет интересно и занимательно.

И мои следующие слова направлены на то, чтобы сделать именно это.

– А я думал, что трахну свою жену в душе.

Она раскрывает глаза, в которых сверкает пламя.

– Значит, это будет так? Ты говоришь когда и я сразу же раздвигаю ноги? Но я не видела этого в твоем огромном контракте.

А-аа, вот в чем дело. У нее есть свое мнение, но она еще неопытна, и ей нужен руководитель, который поможет ей направить ее усилия в нужное русло. И тут дело уже за мной.

Я пересекаю комнату и останавливаюсь перед ней.

– Единственная огромная вещь, которая должна занимать тебя в настоящий момент, это мой член, моя сладкая, – говорю я. – И где и когда я скажу тебе взять его.

Ее кулак ударяет мне в челюсть, и моя голова дергается.

Черт. Полагаю, я зашел слишком далеко. У моей новоявленной жены намного больше уверенности в себе, чем я полагал.

Потирая двумя пальцами то место, куда она ударила меня – чуть ниже губы, ближе к левой щеке, – я изучающе смотрю на нее. Она трясет рукой и морщится.

– Черт, это больнее, чем я помнила, – шепчет она.

Я заинтригован ее реакций и ее словами.

– Не уверен, что должно удивлять меня больше – то, что ты ударила меня, или то, что это, как видно, не первый раз, когда ты кого-то бьешь.

Холли бросает на меня взгляд из-под длинных темных ресниц, словно дерзость, которая так внезапно охватила ее несколько мгновений назад, улетучилась так же быстро. Она трясет рукой, и мне не нравится, что она морщится от боли.

– Подожди.

Я поворачиваюсь и выхожу из ванной. Размеры моего любимого номера в «Цезаре» – пять тысяч квадратных футов, поэтому мне нужно некоторое время, чтобы достать лед из холодильника на кухне, завернуть его в полотенце для рук и вернуться в ванную.

Когда я возвращаюсь, Холли сидит на стуле спиной к зеркалу и все еще трясет рукой. Я приседаю на корточки рядом с ней, и она с удивлением смотрит на меня. Я протягиваю руку, чтобы взять ее за запястье, но она отдергивает свою руку.

– Что ты…

Я беру ее за руку, кладу ее себе на колено и прижимаю лед к костяшкам пальцев.

– Я думал, это очевидно.

У нее на лице написана растерянность.

– Я думала, что ты сейчас принесешь мне контракт и укажешь на тот раздел, в котором говорится, что при таком сценарии брак автоматически аннулируется.

Мои губы вздрагивают в улыбке при этих словах.

– Не могу сказать, что я или мои адвокаты предвидели возможность такого сценария. – Моя улыбка исчезает. – Но больше так не делай.

– Тогда не говори мне таких слов.

Она пытается отдернуть руку, но я крепко держу ее.

– Думаю, ты обнаружишь, что я говорю много таких слов, и я буду становиться только еще более требовательным и откровенным. – Я могу поклясться, что слышу, как скрипят ее зубы. – А чего ты ожидала, Холли?

– Понятия не имею. Должно быть, я была не в своем уме, когда решила, что могу сделать это.

Она смеется, и этот звук эхом разносится по огромной ванной комнате.

И при звуке ее смеха мои яйца напрягаются, а член становится твердым, как камень. Есть в этой женщине что-то, чего я и сам не могу понять, но мое тело реагирует на нее, как чертова собака Павлова.