Порок сердца

Салон оказался большим помещением, с парадной, плавно перетекающей в столовую и анфиладу комнат. В каждой из них стояло по низкому столику, окруженному диванчиками и креслами. Выглядело все дорого и пафосно: позолота, бархат, антиквариат, оружие и охотничьи трофеи. Однако, вычурность эта была словно фальшивая купюра – если присмотреться внимательнее, обстановка теряла свою привлекательность: потертые ковры и подлокотники, местами прожженные табаком пятна в обивке мебели, слегка закопченный потолок и пыль на оленьих рогах. Здесь воняло алкоголем и дымом, застаревшими и въевшимися даже в стены.

Быстро пробежавшись по этажу туда и обратно, я оглушительно чихнула и потопала за Софией в подвал, где и находилась наша вотчина – кухня с допотопной печью, внушительных размеров столом и двумя длинными скамьями вдоль него. По периметру шкафчики, над ними – полочки, уставленные горшочками и маленькими плетенными коробами. И в углу мое рабочее место – низенький табурет у лохани с грязной посудой, над которой тускло поблескивал кран водопровода. Я мысленно порадовалась, что не придется таскать ведра с водой из колодца.

– Сейчас позавтракаем, я побегу на рынок, а ты помой, что со вчерашнего вечера осталось и начинай чистить картошку да овощи, – выдала план на утро кухарка, снимая с огня чайник, крышка на котором приплясывала под напором пара. – Остальная прислуга встает позже, надо будет их тоже накормить, а потом приготовить еду для девушек и хозяйки – они выходят к полудню. А там уже обед и ужин. Ужин готовим еще и на гостей, останется только нарезать сыр и мясо им на закуску.

Пока женщина сноровисто накрывала на стол, я принялась за мытье посуды. Увы, горячей воды, впрочем, как и «Фейри», не было. Я уж молчу про резиновые перчатки. Отлила немного кипятка из чайника, разбавила его холодной водой и стала тереть тарелки и толстостенные бокалы вонючей тряпкой.

Мы справились одновременно. На завтрак меня ожидала овсяная каша на молоке, яичница с хлебом и ароматный травяной чай с вкуснейшим черничным пирогом. Овсянку я постаралась проглотить не жуя – с детства не любила эту полезную гадость. Второе блюдо пошло веселее и вскоре я приступила к напитку с выпечкой. Уже не спеша, ела медленно и обстоятельно, наслаждаясь ягодным вкусом десерта:

– М-м-м…

– Нравится? – склонив голову на бок, как птичка, поинтересовалась кухарка.

– Очень! – честно сказала я, размышляя над тем, как впихнуть в себя оставшиеся пол куска. – Такое все натуральное!

– Натуральное? – недоуменно переспросила она, похлопав глазами, и стала убирать со стола.

– Ну, нет всяких там… – с языка рвалось «эмульгаторов, ароматизаторов и прочей чепухи», но я успела себя одернуть. – Э-э-э… Спасибо вам! Было вкусно!

София смущенно рассмеялась:

– Ох, да за что ж благодарить-то? Это дело мое – кухарить.

Глава 4

Спину нещадно ломило. Я прогнулась назад со стоном, чуть не выпустив луковицу из рук.

– Что? – со смешком спросила кухарка, щелкая ножом по разделочной доске. – Смотрю, не привыкла ты к такой работе?

Тяжелый вздох был ей ответом.

– Оно и ясно, – согласилась она. – Я сразу по твоим ухоженным ручкам все поняла: белые, нежные, холеные. Такие и не у каждой-то девицы из знати имеются!

Я продолжала молча чистить лук. Шелуха слишком пересохла и ломалась на мелкие кусочки, вместо того, чтобы аккуратно отделяться слоями, что усложняло мою задачу и раздражало.

На завтрак уже приходил народ из обслуги. Быстро поели, перекидываясь шутками и поглядывая на меня, чистящую в углу чуть вялую картошку, с любопытством, и убежали каждый по своим делам. Приблизительно моего возраста оказались Диана, Аркадия и Джонас, который уж слишком пристально смотрел меня, ни капельки не стесняясь. И даже когда я смерила его возмущенным взглядом, он не смутился, а игриво подмигнул. Парень был симпатичный: рослый, широкий в плечах, со спортивным телосложением и мужественным лицом – этакий деревенский мачо. Казалось, он так и фонтанирует здоровьем и энергией: румянец на щеках, густая каштановая шевелюра непокорно топорщиться в разные стороны, глаза задорно блестят. Судя по тому, как горничные нескромно флиртовали, борясь за внимание мастера, стоило держаться от этого экземпляра подальше – не нужны мне проблемы с коллегами.

Не лучше было отношение и со стороны второго и последнего представителя мужского пола – пожилой дворецкий косился на меня с подозрением и неприязнью. Сурово сдвинутые мохнатые седые брови и недовольно поджатые губы говорили о многом. Похоже, вот кто будет следить за каждым моим промахом, чтобы поскорее избавиться от новенькой посудомойки.

Ничего, справимся. В современных офисах есть и более достойные противники – уж я-то знаю по собственному опыту: кем я только не подрабатывала за время студенчества. Вдох – выдох, убрала со стола, помыла посуду и вернулась к корзине с луком. Его нужно было почти в промышленных масштабах: на обед планировались луковый суп и овощное рагу – со свининой для девушек и Урсулы, и без – для нас.