Портфель капитана Румба

Сплетенный из синего проводка пружинчик стоял на капитанском мостике, держась за тонкий медный поручень. Он прижился на бригантине и, видимо, ощущал себя командиром судна.

Модель с подставкой осторожно поместили на заднем сиденье. Генчик устроился рядом — чтобы придерживать. И «Запорожец», фыркая и дрожа, через туннель под насыпью выкатил с «Бермудского треугольника».

Путь был недалекий. На средней скорости ехали минут десять. По травянистой колее машина обогнула красное здание с пустыми окнами — заброшенный кирпичный завод. И остановилась на песке в нескольких метрах от воды.

Генчик стряхнул сандалии, босиком выбрался из машины.

Песок был плотный и прохладный. Желтый. От завода на него падала синяя тень. Она немного не достигала воды. Из глубины тени понизу тянул к озеру ветерок, шевелил торчащие из песка одинокие травинки. Щекотал ноги — пушисто, как кошка Варвара.

— Утренний бриз, — с удовольствием сказала Зоя Ипполитовна. Она тоже выбралась из кабины, сняла очки и щурилась на воду. Вода у берега была серебристая, с солнечной рябью, а вдали — вполне голубая. Словно в нее не спускали отходы электростанция и фабрика «Валентина».

Впрочем, озеро и вправду было не очень грязным. Купаться не запрещали, и рыба водилась. Несколько рыбачьих лодок неподвижно чернели на середине воды…

— Ну, что, Генчик-Бубенчик? Приступим?

— Ага! — И Генчик вдруг осип от волнения. Закашлялся. Потом вспомнил: — Ой, а пластинка-то…

— Доставай… Но давай заведем патефон в кабине, чтобы не очень громко. Капитан Сундуккер услышит и так. А посторонним слышать ни к чему…

— Ладно! Хотя тут совсем пусто… А если кто и придет, что такого? Подумают: мальчик сделал модель и пускает ее. А бабушка… то есть взрослая родственница следит, чтобы не пристали хулиганы.

На самом деле, думая о недругах, Генчик уповал не на «бабушку», а на оружие. Пистолет лежал в открытой сумке, а та — в машине, у дверцы…

Патефон поставили на переднее сиденье. Генчик бережно развернул пластинку (квадратный конверт был упакован в теплый платок).

Завели пружину. С должным вниманием послушали, как «о скалы грозные дробятся с ревом волны». На самом деле никаких волн не было, но суровая музыка и голос из прошлого сделали свое дело — внесли в происходящее долю торжественности. И когда ария кончилась, Генчик и Зоя Ипполитовна разговаривали шепотом, словно капитан Сундуккер незримо присутствовал на берегу.

— Зачем ты раздеваешься? Достаточно зайти в воду по колено.

— Чтобы отпустить — достаточно. А ловить как? Ветер-то с берега.

— Мы привяжем нитку…

— Ну, что вы! Бригантина на привязи! Это даже… как-то неприлично.

— Ты прав…

— И снимать ее надо из воды, от самого уровня. Чтобы паруса были на фоне облаков. Тогда получится как настоящая…

— Ты прав, ты прав, Бубенчик… Но вода-то, наверно, еще холодная.

— Я закаленный!

Конечно, он был закаленный. Но все же вздрогнул, когда вошел в воду выше колен. Она ой как остыла за ночь! Генчик завизжал, заплясал среди брызг и плюхнулся пузом — чтобы уж сразу! Потом выскочил — блестящий, дрожащий и веселый.

Зоя Ипполитовна с бригантиной на руках укоризненно вскрикивала из-за парусов:

— Я же говорила! Говорила! Вылезай сию же минуту!

— Нет! Я сейчас притерплюсь! — Генчик опять бухнулся с головой, побарахтался с пол минуты. И в самом деле прогнал из тела холод. Только слегка покусывало кожу.

Генчик выскочил на берег, схватил фотоаппарат и опять в воду! По грудь.

— Зоя Ипполитовна! Спускайте бригантину! Она пойдет прямо на меня. Крутой бакштаг! — Он уже разбирался в курсах и галсах парусных судов.

Зоя Ипполитовна храбро засучила на жилистых икрах широкие брючины. Стряхнула домашние шлепанцы. Опять взяла модель и вошла в воду.

— Спускайте! Я ее сниму, а потом поймаю. И приведу обратно.

— Дай-то бог… — Зоя Ипполитовна с моделью нагнулась над водой.

Чуть не обмакнула киль. Задержалась.

— Бубенчик! Такой торжественный момент… Обычно в эту минуту о нос корабля разбивают бутылку шампанского…

— Ну, давайте и мы разобьем! Как будто!.. Трах-бум! Поехали!

И бригантина «Я больше не буду» коснулась днищем воды.

Она отразилась в озере, как настоящий корабль. Гордая, стройная, одетая парусами. Несколько секунд она стояла неподвижно. Потом чуть накренилась влево — ее качнул тот самый «утренний бриз».

Ветер мягко наполнил батистовые паруса: фок, нижний и верхний марсели, брамсель и бом-брамсель, грота-трисель и топсель. Выгнул треугольники стакселей и кливеров. И метровое суденышко, будто живой морской парусник, заскользило от берега.

— Ура!! — Генчик запрыгал в воде. Потом присел по горло, прицелился «Сменой». Щелк, щелк!.. — Зоя Ипполитовна, смотрите, как ровно идет!.. Это мой пружинчик им командует!..

Зоя Ипполитовна — в подвернутых штанах и широкой кофте — стояла по щиколотку в воде прямо и величественно. Как старый адмирал. Очки были воздвигнуты на лоб.

Бригантина подошла к Генчику. Он ласково взял ее за бушприт, развернул носом к берегу.