Портной из Панамы

Из солнечного дня Пендель попал в темнейшую ночь, тут же потерял своего поводыря и остановился, чтобы выждать, пока глаза не привыкнут к темноте. И еще на всякий случай улыбался при этом — вдруг кто за ним наблюдает. Интересно, кого он встретит здесь и в каких причудливых нарядах? Он принюхался, но вместо запаха ладана и свежей крови уловил лишь слабый аромат табачного дыма и пива. Постепенно в поле зрения начали возникать инструменты этой камеры пыток: бутылки за стойкой бара, за бутылками зеркало, бармен — азиат более чем преклонного возраста, кремового цвета рояль с намалеванными на поднятой крышке танцующими девицами, высокое окно и короткий шнур — открывать его. И вот наконец взору Пенделя предстали будущие его товарищи по Братству. И оказалось, что одеты они вовсе не в робы со знаками зодиака и остроконечные колпаки, но в ничем не примечательные образчики панамского готового платья — белые рубашки с короткими рукавами, брюки с ремнями на медных пряжках под выпирающими животиками да пестрые галстуки в красных подсолнухах с ослабленными узлами.

Несколько лиц показались ему знакомыми. Он видел этих людей в клубе «Юнион». Голландец Хенк, чья жена недавно сбежала на Ямайку со всеми его сбережениями. Китаец барабанщик, который приближался к нему на цыпочках с двумя кружками пива. «Гарри, брат наш, мы так гордимся, что ты наконец с нами!» Сказано это было таким тоном, точно Пенделю пришлось преодолеть бог знает какие препятствия, чтоб попасть сюда. Был здесь и швед Олаф, агент из пароходства и заядлый пьянчуга, в крошечных очках и парике из шерсти и тонкой проволоки. Он прокричал с, как ему казалось, оксфордским акцентом, который на деле таковым не являлся: «Брат Гарри, приветствую тебя, старина, дорогой ты мой, страшно рад видеть!» Бельгиец Хьюго, торговец металлоломом, бывший коммандос из Конго, потряхивая серебряной флягой, предлагал Пенделю «что-то особенное, из твоей бывшей страны».

И никаких связанных девственниц, никаких бочек с пузырящимся дегтем или же перепуганных насмерть «черномазых». Одни лишь удивленные расспросы, почему это Пендель не присоединился к ним раньше, все те же старые реплики из той же старой пьесы: «Чем желаешь потравиться, брат Гарри?», и «Позволь мне налить тебе вот этого, самую капельку, брат», и «Чего так долго не приходил к нам, а, Гарри?» Пока наконец к ним не присоединился сам мистер Блютнер со стаканчиком джина «Бифитер» и массивной цепью на груди. Подошел и два раза хрипло прогудел в старинный английский охотничий рог. Двойные двери тут же распахнулись, и в помещение вошла целая процессия азиатов с подносами на головах. Они промаршировали по комнате, напевая хором «Держи его в подчинении, ты, зулусский воин», и запевалой был не кто иной, как мистер Блютнер, который, как начал понимать Пендель, просто внес в свою жизнь те элементы, которых ему явно недоставало в молодости.

Затем мистер Блютнер пригласил всех к столу, а сам уселся во главе, в центре, и посадил Пенделя рядом. Не успев сесть, они тут же поднялись, чтобы выслушать долгий и путаный тост голландца Хенка, смысл которого сводился к тому, что деятельность их компании была бы еще более плодотворной, если б они всегда ели такую замечательную еду. И Пендель немедленно поплатился за доверчивость с первым же глотком острейшего, просто вырви глаз, карри, на который польстился только потому, что вспомнил, как дядя Бенни, тайком от тети Рут, истинной дочери Сиона, отводил его за угол, в арабскую закусочную мистера Хана, отведать «чего-нибудь остренького».

Но едва успели они сесть, как мистер Блютнер поднял всех снова. У него было два важных и радостных сообщения: сегодня брат Пендель впервые появился среди нас — гром аплодисментов, перемешанный с крепкими ругательствами в знак одобрения, видно, компания окончательно разгулялась. И второе — позвольте мне представить брата, который не нуждается в представлениях, настолько он большой человек, Слуга Света, исследователь глубин, открыватель неведомого, которому доводилось проникать в самые темные и потаенные местечки — похабные смешки — чаще, чем кому бы то ни было из нас. Единственный и неповторимый, неутомимый и бессмертный брат Иона только что вернулся из триумфальной и опаснейшей экспедиции по голландской Вест-Индии, о которой некоторые из вас, несомненно, читали. (Крики: «Где?»)