Портрет Ласточки

— Можете не таить, — отвечал Ницеар, — архимаг и его заместители знают о моей работе здесь. Префектура требует у каждой академии на своей территории отбирать и проверять лучших выпускников. Профессора выращивают вас, заставляют работать, думать, принимать на себя ответственность. Так рождаются таланты, которые идут на военную службу. Пусть Акадар Фрадур — это магическая держава, в которой воедино живёт народ из людей, полуросликов, гномов и иных чудесных народов, однако мы ничем по сути своей не отличаемся от феодальных держав юга, как ваш родной Вайндуол. Нам нужна армия для собственной безопасности, а основой армии являются могущественные чародеи.

— Не понимаю ваших слов… Кто нападет на вас? — последнее её слово заставило бровь чиновника дрогнуть. — Борьба с пиратами и разбойниками с севера диких земель — это не то же самое, с чем сталкивается моё родное королевство. Вайндуол видел вторжения кочевников, орков, участвовал в закрытии демонических порталов и…

— Акадар Фрадур медленно умирает, — начал пояснять он. — Да, это незаметно одной маленькой волшебнице, но сие есть чистая правда. Наш доминион проходил через множество реформаций, дробился и собирался заново, однако мы так и не выяснили, как раскрыть секрет бессмертия, ибо бессмертие эльфов и ангелов даровано им высшими силами; как сохранить свою цивилизацию от вкраплений чуждой культуры, которая прорастает в нас, словно сорняк, пожирая прекрасный северный сад метр за метром; как сберечь порядок — основу государственности. Именно из-за нарушения порядка — регламента, говоря официальным языком, — каких-то триста шестьдесят лет назад Третья эпоха сменилась Четвёртой.

— Прошу, мессир чиновник, — помотала головой девушка, — обойдитесь без экскурсов в историю о том, как моё королевство героически побороло восставших из мёртвых соседей к северу.

— Не побороло, — равнодушно сказал он, откинувшись в кресле. — Но мы не на семинаре, это правда. Что бы вы хотели узнать?

— Какой был план? Чтобы я собрала мозаику и… что?

— Под толщами Белопергаментной похоронены руины старого Квольцетара, возможно, более древней академии, — сказал Ницеар, взглянув на потолок. — Префектура знает об этом, но не выделяет средства на изучение нижних уровней. Слишком высокий риск остаться ни с чем. Вы должны были открыть один из множества проходов и попасть в подземную лабораторию, которая, подозреваю, — последнее слово звучало весьма наигранно, — была обнаружена мастером Алерицем. Вашей настоящей выпускной работой, по нашему мнению, было восстановление этой… тайной комнаты. Иллюзорная птица недостойна того, чтобы её создательница получила звание лучшей выпускницы.

— И вы… то есть скульптор големов был уверен, что я справлюсь за две недели до выпуска?

— В его дурных словах было что-то о чертежах, доселе неизвестных большому миру, о том, какие знания похоронены там. Вы думаете, что чистоплотный чиновник, занимающийся вопросами обеспечения академии, будет изучать туннели?

Девушка задумалась. Ницеар сел прямо, его взгляд не лгал. Однако пазл в голове Ласточки всё ещё не складывался. Она спросила:

— Зачем ему было убивать людей?

— Мне неведомо. Подозреваю, в связи с раскрывшимися обстоятельствами, что изначально план был бескровным. Но голему неведомы нормы морали и права. Так странно… Ведь я считал, что Дирца не умерла по-настоящему, а получила серьёзные увечья от последнего исследования отца, из-за чего повредились её голосовые связки, а тон кожи стал ненастоящим.

— Вы лжёте, — едва сдержалась от брани Овроллия. — Или недоговариваете. Но мне уже всё равно, главное, что это вы виновны в произошедшем. Из-за вас погибли люди, а желание защищать порядок сыграло с вами злую шутку. Теперь вся академия перешёптывается о случившемся. Все знают о безумстве мастера Алерица, и скоро они начнут догадываться, что и профессор Жерацир сошёл с ума не просто так, а из-за вашего плана со злодеем. Я всего лишь желала проклятую диадему, и желание моё покарало меня. Боюсь, вы отвертитесь от любого обвинения не с помощью своих знакомых, но при поддержке собственных покровителей. Потому мне нет смысла рассказывать что-то о вас. Будьте спокойны.

Равнодушный взгляд чиновника не изменился ни на миг. Он заявил, тяжело вздохнув:

— Женщины по всему миру — весьма мстительные создания. Я не поверю, что…

— Мне нужно выпуститься, и мы с вами никогда больше не увидимся. Знаете, я подумала, что ваши действия — это некий порядок. Дикий, неразумный, амбициозный, но порядок. Я не рискну прерывать этот цикл и вызывать новую волну вопросов. Хватит… Лучше выгляните во двор академии. Посмотрите, что вы увидите там.