Портрет Ласточки

Я благодарна всем тем, кто находится в этом зале, за оказанную себе помощь, за доверие и теплоту, какую получала из ваших холодных взоров. Считаю великой несправедливостью, при всём уважении к решению нессира архимага, — она кивнула себе за спину, — что лучшей выпускницей избрана я. За грех — должна быть расплата. Я получила её и не считаю себя достойной награды. А та, кто имела в себе силу найти в своей сопернице что-то хорошее, та, кто вела наш корабль и вытаскивала нас из самых лютых штормов, та, кто остановила кровопролитие в этих стенах… Винесцора! Прошу тебя встать рядом со мной!

Весь зал, тараща глаза, уставился на нимфоподобную деву. Её косы вокруг головы были инкрустированы декоративными цветами, а удерживали их украшенные самоцветами заколки, и вся композиция напоминала снежную корону. Поправляя причёску, староста Овроллии поднялась и, обращая взгляд на кого-то за её спиной, подошла к сокурснице и повернулась к аудитории лицом. Ови сняла с себя диадему и возложила поверх рукотворной короны Винесцоры, вызвав ещё большую волну молчаливого удивления.

— Когда начинаются грозы, — продолжала Ласточка, разглядывая всех вокруг, — птицы летят на юг. Спустя одиннадцать лет я могу с уверенностью сказать, что грозы королевства Вайндуол никогда не сравнятся с красотой северных метелей. Однако существует долг, который обязан выплачивать каждый. Долг между законом и совестью. Я, Овроллия Киртан, бедная баронесса из герцогства Нортирар, обучаясь за счёт своей родины в славном Акадар Фрадуре, готова вернуть долг! Однажды менестрели и музыканты по всему миру воспоют о магии и тех, кто восхваляет её… не над наукой и искусством, но в гармонии с ними.

Немой вопрос застыл в глазах многих. Овроллия ощущала, как настоящие лучи льда из глаз архимага пронизывают её затылок. Зверский холод буквально забирал её силы, однако тепло защитило её. Винесцора взяла её за руку и воскликнула на весь зал:

— Ласточка нашла своё гнездо!

Оставшуюся церемонию никто не веселился. Староста, понимая, сколько вопросов будет к Ови, села рядом с ней и, вернув оброненное письмо и положив диадему на стол между блюд, демонстративно отгоняла любопытных выпускников и даже профессоров. Со всех сторон только и раздавались удивлённые перешёптывания, и Ласточка понимала: в конце своего пути она нарушила порядок.

Винесцора защищала её даже от собственных друзей, требуя от них, чтобы они дали Овроллии побыть одной. Когда официальная часть закончилась и руководство академией куда-то исчезло, Ови спрятала письмо в рукаве и отправилась прочь из зала, сопровождаемая не только нимфой, но и её помощниками. Кресци, Нундар и остальные пытались пробиться через них, но королева со своими подданными перекрыли выход в ожидании, когда силуэт Ласточки скрылся за углом.

Овроллия не заметила, как кто-то окликнул её, а потом дёрнул за рукав, заставив остановиться. Илес выглядел на удивление нарядным в жилете поверх светлой рубахи, а на его груди красовалась золотая цепочка с крохотным полярным вороном.

— Стража не пустила меня на церемонию, но я всё слышал, любезная подруга… Над залом есть балконная галерея, там был и тот чиновник от префектуры.

— Прости меня, Илес, я устала, — отвечала она. — Сейчас же соберусь и найму извозчика в Квольцетаре. Хватит с меня вьюги, пора возвращаться домой.

— Это всё… из-за мастера Алерица? Зачем ты вообще слушала его, он ведь!..

— Пойдём, а то Винесцора их долго не удержит.

— Куда пойдём, Ови?! — воспротивился он. — Что ты задумала?

— Поможешь мне донести вещи до трактира?

Она вырвалась из цепких лап полурослика и направилась вперёд. Не имея выбора, он пошёл следом.

По пути из уст Илеса улавливалось много разных слов, от подлизываний до проклятий, адресованных, конечно, в сторону злодеев. Однако мысли о грядущей дороге и содержимом письма увлекали девушку, напоминали о её прозвище.

В женских комнатах последнего курса ещё никого не было. Овроллия вытащила из-под постели сумки и сказала Илесу:

— Я беру только основное, что прислали родители. Всё, что связано с Акадар Фрадуром, сложила в тумбу, а верхняя одежда и дорожная мантия — в шкафу. Объяснишь Кресци, прошу тебя.

— Нельзя так просто взять и уехать! — полурослик развёл руками посреди комнаты. — Такие решения принимаются заблаговременно! После посиделок с друзьями!

— Объяснишь ей? — равнодушно повторила она.

Илес не выдержал и уселся на ближайшую кровать, принявшись утирать лицо рукавом. Ови ещё никогда не видела его слёз, даже когда она или Рибес были ранены. Девушка подошла к другу, взяла за руки и спросила:

— Ты ведь не думаешь, что я всю жизнь буду в этих стенах? Месяцем раньше, чем положено, уеду. Какая разница?

— Дело в том, как ты уезжаешь, — он исподлобья взглянул на неё с застывшими гроздьями слёз на веках. — Тихо, не прощаясь ни с кем… Но на церемонии от твоих слов перепугались все. Хорошо, ты не видела лица архимага… Зачем ты сказала так? Скажи, зачем…