Портрет обнаженной

«В прошлый раз она приходила за спичками и целый час молола всякую чепуху. Как бы от нее избавиться? Сказать, что собрался поужинать? По обычаям нашей общаги, если я сажусь за стол, то обязан пригласить гостью составить мне компанию. Вероника за это уцепится и не уйдет до самого позднего вечера. Интересно, кто у нее с ребенком сидит? Или сын уже такой самостоятельный, что отпускает маманю до темноты флиртовать с холостым соседом?»

С отстраненной улыбкой (по-другому нельзя, человек же к тебе с чистой душой пришел, а ты от него рожу воротишь?) я пригласил Веронику присесть на диван, достал сигареты, закурил. Она поморщилась от дыма, но домой не пошла.

«Хорошо семейным жильцам! – подумал я. – Всегда можно на детей сослаться: “Ой, извини, ребятишкам пора уроки делать!” Дети – это святое, это самый веский аргумент».

– Андрей, ты не помнишь, у нас во втором классе проверяли скорость чтения?

– Проверяли. В начале учебного года я читал со скоростью 113 слов в минуту.

– Мо-ло-дец! – протянула соседка. Видно, ее сын до моих показателей не дотягивал.

«Слава богу, что у меня нет телевизора! Сейчас бы Вероника защебетала, что у нее телик сломался, а вечером такой классный фильм показывать будут! Черт возьми, кто у нее с ребенком остался?»

Нежданно-негаданно на помощь мне пришел дядя Семен с нашего этажа. Напившись в стельку, он еле-еле дополз до своей двери и рухнул на пол. Услышав шум, в коридор выглянула его пятидесятилетняя дочь.

– Сволочь! – завопила она на всю общагу. – Ты когда сдохнешь от этой водки? Вставай, тварь, или я тебя здесь спать оставлю!

– О! – оживился я, услышав скандал за дверью. – Сколько дяде Семену лет? Уже за семьдесят будет? Вот с кого надо пример брать! Через день да каждый день приходит домой на рогах, и никакая болезнь его не берет. Меня чуть продует – сразу же насморк, а он, расхристанный, в любой мороз за водкой бегает – и ничего, только здоровее становится.

– Я, пожалуй, пойду, – помрачнела Вероника.

Намек на мужа-алкоголика, бросившего ее сразу же после рождения сына, был соседке неприятен. Я проводил Веронику до дверей и с облегчением вздохнул: «Наконец-то можно поесть и отдохнуть, а не выслушивать ее двусмысленные намеки».

В коридоре вновь что-то грохнуло, дочь дяди Семена выругалась, а он, еле ворочая языком, прохрипел:

– Бардак наступил: водку – из опилок делают! Как жить дальше?

– На кефир переходи, – сказал я вслух, а про себя подумал:

«Во всем виноваты старухи с первого этажа. Нашептали Веронике, что ей надо меня охмурить и женить на себе, вот она и старается, выискивает повод, чтобы остаться наедине. А я все никак не поддаюсь. Что дальше будет? Чай она у меня уже просила, соль – тоже. Из повседневных мелочей остались хлеб, сахар, аспирин и градусник для ребенка. С лекарствами я ее обломаю, скажу, что никаких таблеток у меня нет, и градусника тоже нет. За солью она больше не придет. Дважды спрашивать одну и ту же мелочь считается неприличным. К хорошим знакомым за солью или спичками можно хоть каждый день заходить, а к обычным соседям – нет».

Вероника была старше меня на три года. Ни с ребенком, ни без ребенка она не была мне интересна. Зря наши старухи рисовали Веронике радужные планы: «Ты его, главное, к себе позови, или сама у него на ночь останься. Потом оно само собой все сложится: распишетесь, ребеночка родите, обменяете две комнаты на квартиру, мичуринский участок купите, и будет у вас все, как у людей…»

Утром я проснулся минут за десять до звонка будильника, немного полежал в темноте, рассматривая на потолке причудливые тени от уличного фонаря.

«Сегодня придет Кутикова, а я так и не решил, с чего начать и как выстраивать разговор с ней. Придется надеяться, что по дороге на работу меня посетит фаза озарения, моя спасительница».

Я нашарил на табуретке у кровати сигареты, закурил.

Помнится, во время учебы в Омске на уроке криминалистики разбирали мы тактику допроса «в одно касание». Преподаватель, бывший следователь прокуратуры, рассказал нам случай из своей практики:

– Шестнадцатилетнюю девушку изнасиловали трое подонков. На допросах потерпевшая путалась, не могла вспомнить действия каждого из насильников. Адвокаты подозреваемых довольно потирали руки, прокурор нервничал. Ситуация неприятная, но исправимая. Я вызвал потерпевшую, остался с ней один на один, достал заключение судебно-медицинской экспертизы, открыл его на нужной странице. «Прочитай вот этот абзац», – предложил я. Девушка пробежалась глазами по заключению, покраснела. Я подождал, пока она придет в себя, и сказал: «Я читал это заключение, так что меня тебе стесняться не стоит. Я знаю повреждения на твоем теле лучше, чем ты. Меня интересует: как появились эти повреждения и кто их нанес». Через час я принес прокурору протокол допроса потерпевшей с подробнейшим описанием изнасилования и распределением ролей среди преступников».

– С чего начинался абзац экспертизы? – спросил кто-то из курсантов.

Преподаватель по памяти процитировал:

– «Половые органы потерпевшей сформированы по женскому типу правильно…»