Портрет обнаженной

– Чтобы попасть в комнату Луизы, ты «соблазнила» Чистякова?

– Его не надо было соблазнять. Он весь праздник глазами стрелял, прикидывал, за кем бы приударить. В самом начале попробовал флиртовать с Луизой, но быстро понял, что с ней ему ничего не светит. И стал выбирать, кого бы ему снять на вечер – меня или Шершневу. Остановился на Вале, но я ее опередила, позвала Чистякова посмотреть картину, потом в комнату Луизы увела. Как только мы сели на кровать, он полез целоваться, стал батник расстегивать. Я выбрала момент, высвободилась, открыла тумбочку, увидела, что в коробке ничего нет, и стала прикидывать, куда Каретина могла спрятать фотку. Буквально через минуту завопила Чистякова, и ее брат выскочил из комнаты. Я привела себя в порядок, вышла в зал. Все гости стояли у дверей в спальню. Шершнева сказала: «Андрей, ты же медик, посмотри, что с Лу». Он даже проходить к кровати не стал, говорит: «У нее нож в груди. Вызывайте милицию!»

После новости о шприце под диваном у меня зародилась какая-то идея, но я пока не мог сформулировать ее и пошел по проторенной дорожке – стал задавать уточняющие вопросы. «Количество всегда переходит в качество», – учили древние философы, а они знали, что говорили. Не зря их труды уже две тысячи лет изучают.

– Кто дотрагивался до трупа Каретиной? Кто-нибудь пытался привести ее в чувство или просто убедиться, жива она или нет?

– Никто к ней не подходил. Девчонки побоялись приближаться, а парни не знали, что делать. Все на Чистякова смотрели, а он как увидел нож, так сразу же сказал, что Луиза мертвая.

– Каретину убили кортиком. Ты видела его раньше?

– Видела, но в тот день я не поняла, чем Луизу убили. Мне, честно говоря, не до того было, чтобы рукоятку ножа рассматривать.

– Вернемся немного назад. Почему ты решила начать поиск фотографии с коробки?

– Мы с Каретиной были подругами, и я знала ее секреты. В этой коробке она хранила любимые безделушки и фотографии. Как-то понравился ей один киноактер, так она его фотку там полгода держала, перед сном рассматривала.

– Тебя-то ей зачем рассматривать? – не понял я.

– Луиза могла по фотографии новые композиции выстраивать, комбинировать, прикидывать, как должна выглядеть девушка на новом портрете.

– Кстати, ваши «дружеские» отношения далеко зашли?

– Не очень. Можно я не буду на этот вопрос отвечать?

– Можно, только уточним один момент. Когда ваша «любовь» закончилась?

– Не было между нами никакой любви, так, дурость одна. Поначалу меня неудержимо влекло к Луизе, я думала, что это на всю жизнь, что я больше не смогу жить без нее. Потом… К Луизе всех влекло: меня, Волкова, Осмоловского, Шершневу. Кто-то видел в ней красивую девушку, кто-то – верную подругу, а она просто использовала нас в своих интересах. Мы были для нее марионетки: дернет за ниточку – руки поднялись. Даже Осмоловским она вертела как хотела. Закапризничает: «Не буду позировать!» – и он перед ней ужом вьется, все ее прихоти выполняет. Я поняла, что я для Луизы – игрушка, где-то к концу школы. А уж когда началась вся эта история с портретом, тут я окончательно убедилась, что Каретина мне вовсе не подруга и уж тем более не возлюбленная. Девушки не могут любить девушек. Я права?

– Ты, Света, странные вопросы задаешь. Вначале ты уходишь от прямого ответа, а потом требуешь от меня дать оценку твоим отношениям с Каретиной. Судя по тебе и Осмоловскому, природа рано или поздно берет свое. Кстати, если бы Чистякова не заглянула в спальню к Луизе, чем бы у вас дело закончилось?

– Понятно чем, – недоуменно пожала плечами Кутикова. – Как у всех. Я же не могла от Чистякова просто так избавиться, пришлось бы уступить.

«Для чего она выбросила шприц? – выплыла из подсознания мысль. – Побоялась обыска после убийства или с самого начала решила, что ей придется раздеваться при Чистякове?»

– Предположим, что убийца Каретиной передумал и она осталась жива. Чем бы закончилась вечеринка?

– Все бы ушли, остались бы я и Шершнева. Пока Валя убирала бы со стола, я бы нашла фотографию.

– Какая у тебя завидная уверенность! В четырехкомнатной квартире фотографию можно спрятать так, что за сутки не найдешь. В любую книгу можно засунуть.

– Луиза не стала бы прятать фотку туда, где ее случайно могла бы найти мать. Фотография была у нее в комнате… – Кутикова снова посмотрела мне в глаза, – …и сейчас там лежит.

– Я твою фотографию к Каретиной искать не пойду, – заверил я.

– Жаль! Я так хотела от нее избавиться…

– Не будем о грустном. Поговорим о Шершневой. Почему ты думаешь, что она позволила бы тебе обыскивать квартиру Луизы?

Кутикова помолчала, собралась с духом и решила перешагнуть через тайную жизнь подруги: