Портрет покорителя

Кришна фыркнула от смеха и накрылась с головой. Эмиль подошел и, отвернув уголок, поцеловал ее ножку. Одеяло тут же было отброшено, но землянина в комнате уже не было, он «выпорхнул» бесшумно и молниеносно, оставив помощницу с умывальными принадлежностями у постели правительницы.

… Кришна нашла землянина перед «холмом» вместе с Эрикой и Эрминой. Причем, Эмиль и Эрика сошлись в нешуточном, хотя и тренировочном поединке. Эрмина была рефери. Эрика яростно нападала, Эмиль оборонялся. Выпады и подсечки сыпались как из рога изобилия, но ни одна атака не могла достичь цели: противник был неимоверно изворотлив и ловок, хотя вообще не делал ответных выпадов и, тем более, не наносил ударов. Темпераментная Эрика уже не на шутку раззадорилась и раскраснелась. При появлении леди Кри бой немедленно прекратился. Сестры поклонились матери, вежливо пожелав доброго утра. Эмиль подал Кришне руку, и они отправились завтракать. Эрика еще несколько минут не могла отдышаться и, поглядывая теперь на землянина с большим уважением, шепталась с Эрминой.

После завтрака землянин и правительница затворились в комнате для бесед наедине и не выходили оттуда более двух часов. Эрике и Эрмине даже прискучило ждать. Потом Кришной была призвана помощница, она несла сверток, в которой сестры с удивлением узнали серый комби землянина. Еще минут через двадцать вышли Кришна и Эмиль, уже одетый в свой старый костюм. Разительная перемена в выражении их лиц заставила девушек насторожиться, но они были потрясены еще больше, когда мать приказала им экстренно собрать свободных от дел обитателей поселения. А когда это было сделано, вдруг холодным начальственным тоном объявила всем присутствующим на лужайке перед «холмом», что повелевает препроводить землянина в колодец молчания до ее дальнейшего распоряжения. Бойцы отряда обороны, «подтянувшиеся» к собранию, тут же окружили чужака. Эрика и Эрмина тоже приблизились к Эмилю, и тот «приглашающе» вытянул сложенные вместе руки, еле заметно кивая девушкам. Выражение лица его было непроницаемым, как маска.

– Лишить свободы движений. Он опасен. – Леди Кри бросила многозначительный взгляд на Эрику, и та сразу подтянувшись и по-военному собравшись, выполнила приказание.

– Ключ! – леди Кри явно с трудом соблюдала начальственное величие.

Эрика с полупоклоном подала ключ от наручников.

– Увести немедленно. Разговоры с арестованным не дозволяю. – Леди Кри из последних сил старалась сохранять холодность, губы ее, до сих пор сложенные в надменную тонкую линию, стали заметно подрагивать, глаза увлажнились.

Правительница резко развернулась и стремительно шагнула в тень «холма», опасаясь, что ее слабость кто-нибудь заметит.

Эрмина шла впереди, за ней, опустив голову, следовал землянин, за ним шествовала Эрика и еще четверо бойцов. «Колодец молчания» находился по центру пещерной «залы» и представлял собой широкую скважину, как будто пробуренную огромным буром к центру планеты. Порывистый поток воздуха всасывался куда-то в бездну с протяжным свистом, заглушающим остальные звуки. Это была гигантская эолова флейта, постоянно охающая и надрывно стонущая, с гладкими, черными каменными стенками без выступов. Бойцы остались в тоннеле на посту, а сестры и землянин встали на круглую самоходную платформу и начали спускаться, как на лифте. Спуск был довольно долгим. Наконец, платформа поравнялась с темным углублением и зависла «причалив» к его краю.

– Здесь, – сказала Эрика, и это было первое слово, которое она решилась вымолвить.

Землянин бесстрашно шагнул с платформы в «пасть» пещерки, оказавшейся примерно три метра глубиной и столько же шириной и высотой.

– Я останусь с тобой! – вдруг крикнула Эрика, и тоже прыгнула в пещерку. – А Эрмина отправится к матери просить снисхождения!

Эмиль обернулся, его лицо осветило лучом фонаря, и сестры с удивлением увидели, что он ласково и задорно улыбается.

– Я тоже вас очень люблю! – крикнул он, перекрывая свист воздуха. И тут же добавил: – Марш отсюда! Не смейте перечить матери!

Он буквально вытолкнул Эрику обратно на платформу и прокричал:

– Так надо! Слышите, так надо!

Девушки все медлили. Эмиль стоял у кромки, прижимая скованные руки к груди, в его зрачках отражался свет фонаря.

– Эрмина! – вдруг позвал он, и Эрмина, до того не сказавшая ни одного слова и, вообще, как – будто оцепеневшая, приблизилась к нему.

Он потянулся к самому ее уху, чтобы она слышала каждое его слово, и проговорил:

– Мы может быть не увидимся более. Передай матери, что она все это время была в сердце моем, я благодарю ее на коленях. Передай слово в слово: благодарю, стоя на коленях и целуя ее ступни.

Он нежно, но решительно отстранил от себя Эрмину и отступил в глубь пещеры, давая понять, что им пора расставаться. Самоходная платформа двинулась вверх, унося сестер и фонарь, и оставляя землянина в одиночестве и кромешной холодной тьме.