Порубежье

В будущем, эту песню, сочинит поэт Дербенёв, вряд ли, спев её сейчас, я отниму у него его авторство, этой песне видимо, суждено родится ещё раз.

Спеть что ли и Любавушке? Глотнув горяченького напитка я обернулся к ней, и тронул струны,

— Вдоль по улице метелица метет,За метелицей мой миленький идет;Ты постой, постой, красавица моя,Дозволь наглядеться, радость, на тебя!На твою ли на приятну красоту,

На твое ли что на белое лицо.Ты постой, постой, красавица моя,Дозволь наглядеться, радость, на тебя!Красота твоя с ума меня свела,Иссушила добра–молодца меня.Ты постой, постой, красавица моя,Дозволь наглядеться, радость, на тебя!

Вечер пролетел незаметно. Еремей исполнил пару моих песен, потом пошли шутки–прибаутки, загадки–отгадки. Я привнес игру в слова, где следующее слово начинается с последнего звука, ибо с буквами был напряг.

— Вот блин! Ещё и азбуке их учить и счёту. А научу ка я Любаву и тётку, а там потребую с них:

— Знания в массы. Еремей ну ка подойди ко мне. Надо мне Еремей вырезать из бересты буквицы. Есть ли у тебя способный к этой работе ученик?

— Есть боярич. Завтра же с утра, как солнце встанет, пошлю его к тебе.

— Бересты пусть возьмет, да поболее.

Утро я убил на объяснения, вырезание первых букв, потом удостоверившись, что пацан постоянно шмыгавший носом, понял чего я от него хочу, написал весь алфавит на отдельном куске бересты. Не особо заморачиваясь, я написал его печатными буквами, романов им не писать, а на письмишко им и этого хватит.

— И каждой буквицы, по три штуки, да в вершок высотой. Понял? после того как вырежешь буквицы, займёмся цифирью.

— Как есть, всё понял, исполню с прилежанием боярич, а что есть цифирь?

— Узнаешь погодя. Два дня тебе хватит?

— С избытком боярич.

— Сладишь короб, да к моему чаепитию со старейшинами в этом коробе принесёшь вечером все буквицы. Иди и занимайся делом.

Едва парнишка ушёл, пришёл встревоженный старейшина ответственный за добычу мёда, ягод и грибов, его сопровождал немолодой, но крепкий мужичок.

— Вождь, вот он, старшина ткнул пальцем на мужичка, искал в лесу пчёл и нашел, на берегу небольшой реки дом, полный мертвецов. День пути, так он сказал, ещё на берегу он нашёл большую лодку . Очень большую.

— А вот это интересно. Большая ладья, дом, мертвецы. Приключение. Ну, кто кроме викингов, это может быть? Интересно чего они забыли, в этих местах? И главное от чего все дружно померли? Надо осмотреть всё собственными глазами. Итак, экспедиция!

— Дядьку Тимоху ко мне. Дядька нарисовался как джин из бутылки.

— Чего–то случилось боярич?

— Дядька, собирай своё войско, еды с собой на четыре дня. Не воевать идём, а за хабаром, вот он, я указал на мужичка, нашел стоянку варягов. Чего–то у них стряслось, все мертвы. Но хабар то цел, вот за ним и пойдём. Понял ли? Уходим завтра с утра.

— Как туда добраться? Это я обратился к мужичку.

— Вождь, я шел вниз по берегу полдня, до небольшой реки впадающей в эту, мужичок ткнул пальцем в Двину, потом полдня вверх по руслу реки, сначала нашёл ладью, потом увидел дом. Людей в округе давно не было, дом больше похож на заросший холм. Через провал в крыше я увидел человечьи кости и убежал.

— Молодец! В награду за находку дарю тебе топор, пользуйся. Завтра с утра отведёшь меня туда, там я посмотрю, что там и как. До вечера готовились к походу, были предупреждены все причасные, и отбиты атаки некоторых непонятливых жён. Любава захотела пойти со мной, но я твёрдо настоял:

— Извини подруга, дело сугубо мужское, неча тебе по могильникам лазать. Убедил. С утра, едва немногочисленные петухи прокукарекали, мы двинулись в путь. Действительно день пути, как только солнце зацепилось за недалёкий горизонт, мы вышли на бывшую поляну и увидели практически сгнивший кнорр, сквозь днище уже выросли довольно большие сосны.

— Эх, не ходить ему по морям. А ведь так хотелось халявы. Вечером, рисковать лезть в полуземлянку я не хотел, и приказал устраиваться на ночлег.

— Правильно боярич, утро вечера мудреней, — поддержал меня дядька.

Хотелки и мечталки не давали мне заснуть и прокрутившись на медвежьей шкуре всю ночь, я наконец дождался утра. Утром, умывшись, позавтракав и попив узвару(этот обычай я ввёл железной рукой и личным примером) мы наконец занялись собственно раскопками. Открыли полусгнившую дверь и осторожно вошли. Cквозь пролом в крыше внутрь проникал свет и можно было довольно легко различать предметы. Всё, чтобыло съедобно, съели мыши, я насчитал двадцать три черепа белеющих то тут, то там, кости рассыпались под ногами. Пролом видимо сотворил медведь, он и разбросал кости.