Посидим по-хорошему

Константин Иванович Куранов глубоко погрузился в себя. Он рассеянно постукивал пальцами по краю письменного стола, и, прищурив глаза, должно быть, вспоминал что-то важное, далёкое, будто пытаясь отыскать в нём надёжную точку опоры. И вдруг, словно очнувшись, сказал:

– Как же мне далеко до тебя, мой мальчик, как далеко…

– Ну что ты, в самом деле?! – отвечал озадаченный писатель, – Мне нужны оптимисты! Философской грусти в моём романе и без того хватает! Пойдём обедать!

Дядя медленно направился к выходу, напевая себе под нос:

Не растёт трава зимою,Поливай – не поливай…

Игорь, аккуратно складывая листы рукописи, усмехнулся ему во след.

– Будь осторожна, Катерина, твой муж зело учителен и книжен, – встретив в коридоре племянницу, сказал дядя Костя, и увидев накрытый стол, воскликнул:

– О, рисорджименто!

Женщина, извините, церковь закрывается! – услышала Катя голос за спиной.

– Что, простите? – испуганно спросила женщина.

– Пора закрывать церковь. Время уже много, – сказал сторож.

Невысокий пожилой мужчина держал в руках ключи. Он осматривал клирос, амвон, изредка поглядывая на Катю.

– Извините, я задумалась. Простите ещё раз… – приходя в себя, ответила женщина.

– Бог простит. Храм открыт ежедневно. Приходите завтра, утренняя в восемь часов.

Выйдя из храма, Катя сняла с головы цветастый платок, выданный женщиной из церковной лавки. Солнце уже скрылось за деревьями, подсвечивая лишь купол и крест церкви. Катя решила обойти храм вокруг. Свернув за угол, она не спеша, пошла по узкой тенистой дорожке, зажатой с обеих сторон памятниками. Разглядывая надгробья и читая фамилии погребённых здесь людей, Катя и не заметила, как почти стемнело.

– Вау! – вскрикнула удивлённая подруга, – Ты откуда свалилась? Вообще-то, я тебя не ждала.

– Долго рассказывать, – улыбнулась Катерина, – Я устала и хочу спать. Завтра поговорим.

Она вошла в прихожую и увидела в комнате, в своей бывшей постели, девушку восточной внешности.

– Ты знаешь… Я не одна, – затараторила подруга, – Могла бы предупредить! Ты когда прилетела? Где твои вещи?

– А ты тут не скучаешь, – кивнула Катя в сторону незнакомки, – Не беспокойся, я не в претензии. Мне только переночевать и я уйду.

– Ты чего, подруга, офигела? Давай, рассказывай!

– Я сейчас из больницы. Мне жить осталось месяц, от силы – два…

– Охренеть! – подруга закрыла дверь в комнату, где лежала незнакомая девушка, и, пройдя в кухню, села на кухонный стол.

– Вот такие дела, подруга… – вздохнула Катя.

– Врёшь ты всё! Наверное, хочешь вызвать во мне жалость, чтобы за квартиру не платить? – выпалила девица, – Сумма-то немаленькая! А оплачивать жильё должна Людка Любостаева, да?

– Я же переводила тебе деньги каждый месяц! Или что, опять за старое?

– Я завязала, ты же знаешь! – кричала подруга.

– Откуда мне знать – время-то идёт! – перешла на крик Катерина.

– Ну что ты на меня смотришь?! – замахала руками Людка, – Хозяева опять подняли цену! Охренели вы тут совсем, москвичи! Ну что ты на меня уставилась?

– Вообще-то тут три стула… – спокойно ответила Катя, – Не надо сидеть на столе.

– Извини, – немного придя в себя, сказала подруга, – Прости, я не хотела. Нервы… – Она медленно слезла со стола и включила чайник, – Что, так всё серьёзно? Что врачи говорят?

– Онкология. Опухоль мозга.

– И чего теперь делать?

– Не знаю, – задумалась Катя, – К маме поеду, в Коломну, – и немного помолчав, спросила, – Это твоя новая пассия?

– Да! – усмехнулась Людка, – Моя «нижняя», Гулей звать.

– И давно вы с ней?

– Месяца три. Да ты не переживай, если что, я её турну. Ну, всё хорошо?

– Ужас! – посмотрев на подругу, сказала Катя.

– В смысле…?

– Сидят на кухне, в чужой квартире две взрослые тётки, ни семьи, ни детей… Жалкое зрелище. Жизнь-то почти прожита…

– Это больница на тебя так подействовала или парижская жизнь? – хитро улыбнулась подруга, – Видно, работа по «удалёнке» не идёт тебе на пользу.

– Причём тут работа? Там как раз всё окей. Остынь! Быстрая реакция чаще всего бывает эмоциональной и необъективной.

– Пей эндорфинин, помогает! – достав чайные пакетики, поучала подруга, – Тебе чёрный или зелёный?

ВОСПОМИНАНИЯ. ДЕНЬ ВТОРОЙ.

На следующий день Катя снова пришла в храм. Шла утренняя, людей было немного. Женщина снова встала напротив иконы Божьей Матери «Всех скорбящих Радость». Помолившись, Катя почувствовала, как по телу разлилась приятная теплота, а в голове вдруг отчётливо возникла забытая ясность сознания. Где-то в глубине её души рождались неведомые прежде мысли и слова. Утомившаяся накануне в предсмертном забытьи мысль, судорожно понеслась по причудливым лабиринтам памяти. Она снова вспомнила про Игоря. Она вспомнила последний совместно прожитый день, потом Игорь исчезнет, оставив на столе короткую записку:

Не весь я твой – меня зовутИная жизнь, иные грёзы…

А пока… Их вынужденное столкновение предавало и без того драматической истории особый трагизм.

– …За всё это приходится рано или поздно расплачиваться! – горячился Игорь.