Посланец Сварога

Клеарх, закрытый телами защитников из матросов, практически ничего не видел, и в результате галера то и дело скребла килем по дну, но в последний момент кормчий успевал вывернуть руль и избежать посадки судна на мель, иногда дополнительно отдавая команды гребцам. Толкучка в его районе была такая, что на рычаг руля то и дело наваливались тела матросов, сбитые то дружинниками, то аварами, мешая выдерживать ровный курс. Благо у галеры имелась инерция хода, и резкие толчки слабо влияли на движение, но хорошего в этом смысле было, конечно, мало.

Рус рубился вместе с братом и сестрой в окружении врагов, полностью отдавшись схватке, не пытаясь воздействовать на тело хоть как-то сознательно, и это было правильно, так как инстинкты работали на порядок лучше. Палуба покрылась слоем из тел врагов. Впрочем, имелись и свои среди погибших, но пока не понятно сколько…

От бесконечного потока все новых врагов спас выход галеры на новый участок с глубокой водой, и Клеарх все-таки посадил галеру на мель, что имелась прямо посреди русла. Но это даже оказалось к лучшему. От сильного толчка никто не удержался на ногах, в результате обороняющиеся получили немного времени для того, чтобы перегруппироваться и, атаковав противника, окончательно всех перебить.

27

Тела реально устилали палубу галеры по всей ее площади, в некоторых местах в два слоя. Действительно ступить было некуда. Про то, что кровь стекала с палубы через водостоки кровавыми ручьями, и вовсе говорить не стоило. Стонали раненые, но чужих быстро добили без всякой жалости и попыток найти относительно здоровых для пополнения числа пленных для показа вождям на вече.

В целом авары как бойцы впечатления не производили, по крайней мере те, что относились к легкой коннице. Оно и понятно, все-таки это простые пастухи, на удивление неплохо оснащенные и вооруженные, но пастухи. Может, они были даже неплохи как кавалеристы, что тоже не факт, но вот в пешем бою ничего особенного собой не представляли. Длинное оружие да еще в такой толкучке им скорее мешало, что и позволяло дружинникам – профессиональным бойцам достаточно уверенно с ними бороться, орудуя больше топорами и ножами.

Рус провел перекличку и стиснул зубы. Хоть бойцы из авар оказались не ахти, но численное превосходство все-таки сказалось неприятным образом. Он потерял еще шесть дружинников (матросов так и вовсе осталось в живых всего трое), но что гораздо хуже, все остальные оказались ранены, имелись и тяжелые. В том числе получил ранение Клеарх, ему отрубили три пальца на левой руке, остался лишь большой и мизинец. Потому, собственно, и не удержал галеру на фарватере.

Как оказалось, сам Рус тоже не избежал ранения, даже двух: одно – довольно глубокое на правой ноге выше колена, а вторая рана обнаружилась на левой стороне груди. Лишь Ильмера оказалась без ран, хотя ее доспех отметился множественными следами, но она за счет своей гибкости и скорости умудрялась извернуться так, что удары проходили по касательной. Славян тоже морщился от пореза на спине.

– Следующую атаку мы не переживем, – констатировал он.

Рус только кивнул с хмурым видом. Впереди имелся еще один длинный участок мелководья, а врагов по-прежнему тьма-тьмущая, несмотря на нанесенные им потери. Рус даже мысленно не пытался подсчитать, скольких они покрошили, только здесь на палубе галеры больше пяти десятков валялось.

«Все-таки пришлось мне заплатить дорогую цену за исполнение плана, – подумал он с горечью, глядя на убитых и раненых дружинников. – Интересно, как они это воспримут с религиозной точки зрения? Оставили меня боги или нет?»

Дружинники быстро оказывали друг другу медицинскую помощь, они сняли доспехи и стали перевязываться. У каждого в суме в числе прочих вещей имелась своеобразная походная индивидуальная аптечка.

Ильмера помогла братьям избавиться от брони и перевязала их раны.

– У тебя иголка есть? – спросил Рус.

Его подташнивало.

– Конечно…

– Неси. Такие раны нужно зашивать, – сказал он, стараясь лишний раз не смотреть на свою рану на ноге, ибо выглядела она тошнотворно, хотя крови текло на удивление немного. – И вина принеси один кувшин…

Ильмера кивнула и принесла все, о чем ее попросили.

– То что надо, – обрадовался Рус, заметив среди швейных принадлежностей сестры еще и несколько мотков разноцветной шелковой нити.

Все-таки хоть и воительница у него сестра, но в первую очередь все же девушка, и ничто девчачье ей не чуждо, в том смысле что и вышивкой баловалась время от времени.

Ну а дальше, помыв руки вином, пришлось себя штопать в стиле Рембо, предварительно обеззаразив иглу (нужным образом изогнув) и нить во все том же вине, а потом еще и сверху на раны полив. Орал и матерился, конечно, но куда деваться? Какое-никакое, а обеззараживание. Потом еще медом не помешает помазать, благо его немного есть в трюме, это был один из товаров.

Дальше Ильмера штопала дружинников по требованию брата. Сами дружинники сначала воспротивились, дескать и так сойдет, но Рус настоял, сказав: