Послание из прошлого. Зарница

Лица. Лица радостных, воодушевленных болельщиков. Люди рукоплескали, хлопали, прыгали на своих местах, задирали шляпы и панамки над головами, размахивали флагами СССР и Динамо… Но…

Теперь Белов понял, что именно было не так.

Человек, стоящий чуть позади оператора с большой камерой на треноге у входа в подтрибунное помещение. Он выглядел странно — щеголеватый, в костюме и белой рубашке, его можно было принять за тренера, но… лицо человека было перекошено от злобы.

— Можно тут увеличить?

Несмотря на довольно приличное расстояние, теперь Белов видел его почти крупным планом. Странный тип — явно не из тренеров, не болельщик и не технический работник стадиона… кто же он? И почему он так зол, когда все вокруг радуются?

И еще… шрам. От края левого глаза, по щеке вниз. Похоже на ранение, но… все-таки издалека было трудно сказать. Пустые водянистые глаза, широкий лоб, короткая стрижка светлых волос — «под канадку». Было в нем что-то притягательно-ужасное, как выразился бы какой-нибудь писатель в детективе, но чутье сыщика подсказывало Белову, что гражданин этот явно не в ладах с законом, но вспомнить этого персонажа по каким-либо делам или доскам розыска, или хотя бы примерно сказать, кто он, Белов, несмотря на фотографическую память, не мог.

— Ладно. Хватит. Выключай.

Монтажер нажал кнопку и экран погас.

— Кто еще видел запись?

— Н…никто. Просто это… кому покажешь? Еще чего доброго… уволят… или хуже… Тот человек в черном плаще, он забрал… официальные записи. А эту… никто не видел.

— Я изымаю запись.

Парень покорно кивнул.

— Это еще не все. Если кто-нибудь кроме меня, неважно кто, когда угодно, придет и спросит о ней, ты ничего не видел и не слышал. И сразу же звонишь мне. — Белов быстро записал свой номер на клочке бумаги. — Звонить нужно сразу же. Тот, кто будет интересоваться записью — опасен. Ты понял?

— Это человек, который… там стоял? Он может прийти? Д…да? — дрожащим голосом спросил парень.

— Возможно. — Белов представил лицо щеголя со шрамом и подумал, что теперь никогда его не забудет. — А сейчас продолжай работать как будто ничего не случилось и этой записи никогда не существовало.

— Я… понял.

Белов кивнул, взял кассету со стола и, не прощаясь, вышел из кабинета.

Теперь, стоя на крыльце телецентра, он вдруг понял, что этой кассеты не должно существовать. Потому что этого события, финиша и победы Шарова не было.

Голова у него пошла кругом, он бросил сигарету в урну, но промахнулся.

Рассеянно спустился вниз. Водитель тут же обернулся.

— Долговато.

— Встретил Озерова.

— Надо же. Как он?

— Передавал привет.

Чекист сморщился.

— А если серьезно?

— Я серьезно. Давайте на Главпочтамт. Совсем забыл, что у мамы день рождения, нужно хоть телеграмму отправить.

Они выехали на проспект. «Волга» понеслась по пустому городу.

— Если серьезно, я пересматривал запись чемпионата, где Шаров проиграл. Хотел увидеть его настроение и может быть, какие-нибудь зацепки. Но… особо ничего. Он не казался особо удрученным, — сказал Белов, а про себя подумал: «Так я тебе и доложил, чем я там занимался». Кассета оттопыривала карман куртки, он чувствовал ее чудовищную тяжесть.

Водитель хмыкнул и покосился на Белова, однако не проронил больше ни слова.

«ДОРОГАЯ МАМА ПОЗДРАВЛЯЮ ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ВСЕГО ХОРОШЕГО ЗДОРОВЬЯ МИРА ТЕПЛА ТЧК ВАНЯ»

— Что-нибудь еще?

— Да, хотел бы бандероль отправить, небольшой подарок. Это духи, я уже их завернул.

— Конечно, бланк с адресом заполните.

Девушка за окошком была уставшая и почти на него не смотрела.

Он написал адрес:

«Москва, 101000, до востребования Белов И. А.»

Она мельком взглянула на адрес.

— А это…

— Папа заберет подарок.

— А… понятно.

Она быстро завернула бандероль, надписала адрес, наклеила несколько марок, затрещала касса и он получил чек.

В огромном помещении Главпочтамта было тихо — в этот вечерний час воскресенья лишь несколько человек стояли у окошек, дожидаясь обслуживания. В глубине зала из кабинок междугородных переговоров раздавались приглушенные голоса.

Он оглянулся — никому до него не было дела. Избавившись от странной кассеты, он вдруг почувствовал облегчение.

— Не было никакой записи, — сказал он сам себе нетвердым голосом. — Шаров проиграл, вот и все.

Большие часы на стене позади него странно щелкнули.

Он вздрогнул и зашагал на выход.

* * *

— Он отправился на Главпочтамт отправить телеграмму, сказал, у матери день рождения. Проверь прямо сейчас.

Секунд десять телефон молчал, затем сквозь шуршание послышался голос:

— Светлана Ивановна Белова, родилась 15 октября 1924 года. Все сходится.

— Значит не обманывает. Пока, по крайней мере.

— Послали группу в телецентр. По результатам доложу. Конец связи.

Глава 35

1941 год

Все проснулись в одно мгновение. А может быть, никто особо и не спал, — подумал Витя, но дремота и усталость, вызванная дневной беготней по лесу, странными, даже пугающими событиями, встречами и происшествиями, все же давала о себе знать.