Послание из прошлого. Зарница

— Галина…. Самуиловна… мы понимаем вашу озабоченность и тревогу…

«Хрен ты что понимаешь!» — подумала она.

— … но в настоящее время проводятся оперативно-розыскные мероприятия. И до их завершения мы не вправе… кх-м… оглашать полученную информацию… потому что это может навредить следствию. Я прав, товарищи?

Дежурный по городу Левин кивнул, но генерал сидел прямо и не шелохнулся.

— Я не прошу ничего разглашать! Не нужна мне ваша тайна или что там… — она оглядела их и уставилась на штатского, которому под этим взглядом пришлось выпрямиться. — Просто ответьте, дети живы? Что с ними?

— Кх-м… дети… вы же знаете, что один из учеников вашего, кстати говоря, класса, похитил гранату… и вот… в результате этих действий мы с вами здесь и находимся. Вы же не думаете, что кража боеприпаса, его использование с угрозой для жизни детей — это тяп-ляп и сейчас мы разъедемся, будто бы ничего и не случилось? — он замолчал и комнате наступила звенящая тишина.

— И правильно, — четко выговаривая буквы, произнесла классная руководительница 6 «Б». — Все виновные должны быть наказаны в соответствии с законом. Я спрашиваю, где дети? И что мне говорить остальным. А также что вы, конкретно вы скажете десяткам родителей, которые, я уверена, сейчас рыщут по всем телефонным справочникам, чтобы узнать адрес воинской части, где проводилась «Зарница»?

Штатский вздрогнул и нервно оглянулся, будто бы все эти люди уже стояли за воротами части.

— Но… — сказал он… это охраняемая территория, сюда их никто не пустит. Да и адреса воинской части в телефонном справочнике нет.

— Вы, скорее всего, никогда не сталкивались с людьми, которые в отчаянии и ужасе ищут своих детей, — ответила она. — А вот товарищ генерал наверняка знает, что это такое и может объяснить при случае, если вы его попросите.

Выпад попал в точку и это почувствовали все присутствующие. Возможно, классная догадалась, кто есть кто, а если и нет, своими словами она заслужила еще большего уважения, по крайней мере в глазах генерала. Штатский покраснел — это было видно даже при голубоватом мерцающем свете лампы на потолке.

— У меня есть телефоны родителей, я могла бы… — продолжила она.

— Нет! — штатский вдруг вскочил со стула. — Никто никуда звонить не будет до особого разрешения. Вам ясно? — будучи ростом ниже учительницы, он уставился на нее снизу вверх и даже несмотря на ситуацию, выглядело это комично.

Она пожала плечами, но спорить не стала.

— Что мне сказать детям? Им нужно ужинать и многие из них скоро должны ложиться спать. Я так полагаю, сегодня спать они будут в казарме. Вы сами им об этом скажете?

Штатский скрипнул зубами, но ничего не ответил.

— Галина Самуиловна, — тяжелым голосом сказал генерал Артемьев. — Весь личный состав поднят по тревоге. Прочесываем лес, делаем все возможное. Поверьте, мы заинтересованы, чтобы найти детей не меньше вашего. И некоторые обстоятельства дела таковы, что не все можно говорить. Все-таки, это режимный объект. Я даю вам слово офицера. Как только у меня будет хоть какая-то информация, вы узнаете о ней первая. Уверен, это случится в течение часа. — Он сделал паузу, взглянул на часы, тряхнул ими, пробормотал «Вроде же заводил с утра…», — в общем… кухня работает, ужин по расписанию, кому нужна добавка, какие-то особые пожелания, может быть, медикаменты, не стесняйтесь. Также со склада сейчас доставим печенье, шоколад, фрукты и овощи. Прошу вас отнестись с пониманием. — На этих словах он встал и слегка склонил седую голову.

— Да… — сказала она. — Я… конечно понимаю. Спасибо, товарищ генерал. — Женщина устало кивнула, развернулась и медленно вышла из кабинета.

Она спускалась по ступенькам в полной тишине — генерал Артемьев продолжал стоять, понурив голову.

От бессилия ему хотелось треснуть кулаком по столу, так, чтобы тот разлетелся на мелкие кусочки. Сжатые кулаки впечатались в деревянный стол костяшками, раздался хруст.

— Х-р-р-р…

Он не сразу понял, что это не хруст суставов, а приближающийся звук мотора мотоцикла за окном, а когда до него все же дошло, женский крик, перекрывая шум ветра, завибрировал в оконных стеклах:

— Господи! Ирочка, Олег… Слава Богу!

Он бросился к окну. Позади, отодвигая стул, пытался выбраться из-за стола дежурный по городу из милиции. Штатский отодвинул штору и стоял, глядя вниз с отсутствующим выражением лица.

— Двое! — выдохнул генерал, глядя как учительница обнимает детей, сидящих в коляске. — Слава Богу, — вырвалось у него. — Хоть что-то!

В сумерках было не очень хорошо видно, что именно происходит внизу. Здоровенный прапорщик спешился, выключил двигатель, затем встал рядом с коляской, искоса наблюдая за действиями учительницы. Вид у Николаенко был далеко не радостный и это встревожило генерала.

Галина Самуиловна некоторое время еще продолжала обнимать детей, затем недоуменно отодвинулась и сделала шаг назад, оглядываясь по сторонам, будто ища поддержки. На лице ее застыло выражение ужаса.

У генерала по спине пробежал холодок.

Но дети были явно живы.