Послание из прошлого. Зарница

Он уже знал, что ночь будет бессонной. Даже если дети найдутся, в чем он, в принципе, почти не сомневался, начнутся бесконечные допросы, поиск улик, свидетелей, выяснение обстоятельств по горячим следам и все сопутствующие мероприятия и все это продлится до утра и займет весь понедельник. Разгребать же детали дела будут еще долгие месяцы.

Однако, если трезвый аналитический ум четко повторял, что никуда группа школьников исчезнуть из воинской части не может в принципе, то интуиция, подкорковое чутье — даже не следователя, а какого-то древнейшего человека, живущего в нем до сих пор — буквально кричали, что происходят очень странные вещи, выходящие за грань его понимания и разумного объяснения.

Глядя на невзрачного гебиста в кабинете подполковника Васютина, Белов сразу понял — дело плохо. Не любые происшествия на военных объектах означали автоматическое привлечение органов госбезопасности, даже сопряжение с кражами и подрывом боеприпасов, — всем этим обычно занималась военной прокуратура. Однако после того, как он увидел содержание кассеты, стало ясно, что там делал гебист. Слухи о секретном подразделении, расследующем дела, выходящие за рамки «обычных преступлений», а если говорить обывательским языком, всякую чертовщину, различные неувязки и попросту мистические случаи, вроде исчезновения или — реже, появления людей, телепатию, телекинез и множество других вещей, то и дело всплывающих при расследовании, о которых следаки говорили шепотом в курилках, — в эти слухи он почему-то верил, хотя до сих пор, несмотря на почти двадцатилетний опыт работы следователем, никого из сотрудников этого отряда не встречал.

Значит, вот они какие, — подумал он, глядя на едва заметную тень с микрофоном у рта, скрытую темными стеклами Волги.

Он затушил сигарету в мусорном ящике у фонарного столба, вздохнул и направился к машине.

— Поздравили? — первым делом спросил шофер.

— Да, — сухо ответил Белов. — Все нормально.

— Это хорошо. У нас новости… нашли детей…

Белов вздрогнул. Тут же искрой промчалась мысль — значит интуиция ошиблась! Впервые этому факту он был искренне рад.

— Пока только двух, — добавил водитель. — Но думаю, и остальные там. Куда им еще деваться?

«Нет, не там», — чуть не вырвалось у Белова, но он смолчал и выдавил из себя в ответ:

— Хорошая новость.

— Да.

— Что они говорят?

— Ничего. Они… переохладились. Испуганы блужданием по лесу. Пока от них не удалось добиться внятных объяснений. Это ребята, которые самовольно пошли на поиск отряда партизан. Из первой группы, той, что со спортсменом, пока не нашли никого. Двое из второй группы тоже гуляют где-то в лесу.

— Понятно. Ну хоть что-то… — ответил Белов, хотя было ясно, что это совсем ничего.

— Мы вызвали директора комиссионки в магазин, она будет на месте примерно через полчаса.

Белов повернулся к водителю. Он почувствовал негодование, даже ярость и хотел было спросить — кто ведет расследование, и кто это — «мы», но тут же подумал, что до того, как отправить кассету самому себе, он планировал сделать тоже самое.

— Согласен. Думаю, будет полезно опросить ее.

Волга тронулась с места и выехала на широкую улицу — Белов, глядя в окно, обдумывал, что делать дальше и к чему, в конце концов, все это может привести. Сокрытие улик — преступление, позор, увольнение из милиции и уголовная статья. Однако, к его удивлению, сейчас его это почти не волновало, так же, как и не трогала предстоящая встреча с директором комиссионки. Наверняка, покупатель окажется обычным советским гражданином, который просто хотел переписать у друзей записи западных групп и послушать их вечером. Если этот человек не завсегдатай комиссионки, найти его будет не так и просто — особенно в Москве, Белов это прекрасно понимал. Комиссионки берут данные продавцов, но не покупателей.

Куда больше его волновал вопрос — кто же приходил в телецентр в поисках записи трансляции спортивного состязания.

Это могли быть ребята из загадочного секретного отдела КГБ, наступающие ему на пятки и тогда дело плохо, — просто, потому что это значит, они занимаются тем же самым, что и он, только теперь отстают на шаг. А они этого не любят. До такой степени, что он даже предположить не мог, каковы могут быть последствия его самовольного расследования.

Однако был шанс, что к монтажеру приходили другие люди. Например те, что прямо или косвенно замешаны и участвуют в деле. Несмотря на изъятую и спрятанную им улику, он очень хотел бы поговорить с кем-нибудь из них. Желательно без свидетелей. Кто это мог быть? Друзья Шарова по команде? Он был уверен, что следующей их поездкой после магазина станет спортивное общежитие и база команды по легкой атлетике, а списки этих людей уже составляются в недрах всесильного КГБ.

Они пересекли пустынные трамвайные пути и уткнулись в затекшее темными пятнами желтоватое здание с вывеской «Прачечный комбинат». За административным корпусом виднелись производственные помещения и там горел свет, мелькали тени людей — комбинат работал круглосуточно.

Белов вопросительно посмотрел на водителя.

Тот кивнул на угол здания.