Послание из прошлого. Зарница

Взгляды их встретились. Шаров заметил в ее глазах немое удивление, испуг, а еще — любопытство. Она словно была шокирована, увидев в лесу группу одетых в спортивные костюмы школьников.

— Эй, не бойся, — Шаров поднял обе руки, показывая, что не причинит ей вреда. — Мы из города.

В ней явно шла борьба. С одной стороны она хотела вскочить и немедленно пуститься наутек, с другой — это значило бросить удочку, велосипед и трепыхающийся в темной холщовой сумке улов.

«Но чего она может бояться в родной стране?» — подумал Шаров. Даже если они заблудились и каким-то образом вышли за пределы части, оказавшись поблизости от одной из деревень в области… чего ей бояться? Пресловутого Моцарта? Она вряд ли даже он нем слышала.

— Меня зовут Илья Андреевич, я руководитель школьного отряда «Зарницы», — сказал он, показывая на ребят, показавшихся из-за его спины.

Увидев среди них двух девочек, рыбачка слегка успокоилась.

Она смахнула прядь волос со лба, вытащила из воды удочку и положила ее рядом с собой.

— Зарница? Это что такое? — спросила она, выражаясь немного странным говором и рассматривая их как каких-то внеземных пришельцев.

— Ты не знаешь, что такое «Зарница»? — спросил Шаров.

Лена и Лиза переглянулись.

Червяков скептически покачал головой.

— Деревня, — прошептал он насмешливо.

— Нет, никогда не слышала.

Можно было предположить, что она шутит или пытается их разыграть, — так бы и подумал Шаров, но глядя в ее голубые распахнутые, абсолютно невинные глаза, он отбросил эти мысли.

— Это пионерская военно-патриотическая игра, когда…

— Так вы пионеры? — она с сомнением покачала головой.

— Конечно! — Петя Марченко извлек из кармана куртки красный галстук. — А как же⁈

Вид красного галстука, кажется, ее слегка успокоил, хотя она по-прежнему, кажется, была готова вспорхнуть в любое мгновение, словно испуганная птичка.

— А… почему вы не эвакуировались? Все дети… все школьники давно эвакуировались, а вы почему…

Ребята переглянулись.

— Это зачем? — спросил Витя. — Из-за учений что ли?

Она взглянула на него испуганно, но ничего не ответила.

— Как тебя зовут? — спросил Шаров. — Почему ты сидишь одна?

Девочка пожала плечами.

— Я Катя Орлова. Живу в деревне Сосновка… тут недалеко. Папа ушел на фронт… а больше у меня… никого нет… в детдом я не хочу. И… — она шмыгнула, — надо где-то еду брать. В деревне совсем ничего нет.

Ее худое изможденное лицо дрогнуло.

Шаров почувствовал, что реальность ускользает от него с ужасающей скоростью. Ребята, потрясенные ее словами, молчали.

— Это такая шутка у тебя? — первым подал голос Червяков. — Какой еще фронт? Афган что ли?

Девочка поджала губы.

— Что еще за Афган? Вы что ли хотите меня разыграть? Почему вы так странно одеты?

Шаров почувствовал, что сердце его ушло в пятки.

— Что значит, странно? Мы на «Зарнице», спортивные костюма, кеды, шапочки, сумки. Про какой фронт ты говоришь? Куда ушел твой папа? — он чувствовал, что с трудом задает эти вопросы, понимаю всю их нелепость.

— Ну вот что! — девочка вдруг вскочила и принялась сматывать леску на деревяшку. — Что значит, какой фронт? Вы что, с Луны свалились? Всех мужчин, у кого нет брони, забирают на войну с фашистом! — Глаза ее сверкнули. — Всех! В нашей деревне никого не осталось!

— С фашистом? — Шаров растерянно оглянулся на ребят. — С каким фашистом? Война давно закончилась, — он покачал головой. — А сейчас идет «Зарница», но это не война. Никто никого не призывал, мы сами тут…

Девочка, назвавшаяся Катей, положила смотанную леску в сумку, подняла велосипед, привязала бамбуковое удилище к раме, затем повесила сумку на руль.

— Вы слышали бомбежку? — вдруг спросила она. — Немец уже под Малоярославцем! Утром я пряталась в кустах возле дороги и подслушала, что говорят бойцы, которые туда шли! И вы… если вас увидит милиция, вас сразу арестуют за бродяжничество!

Воцарилась тишина. Все смешалось в голове Шарова — «Зарница», бомбежка, немцы, бойцы, эта девочка…

Вперед на полшага вышел Давид. Глядя на странную лесную незнакомку, он сделал ей знак рукой, потому что она вот-вот была готова сорваться.

— Подожди.

Его мягкий голос заставил ее обернуться.

— Ну что еще?

— Слушай… какой сейчас год?

Она посмотрела на него как на полоумного, качнула головой, светлая прядь снова легла ей на лоб.

— Вы точно с Луны свалились. Сорок первый. Тысяча девятьсот сорок первый. Четырнадцатое октября сегодня.

Давид оглянулся на Шарова. Тот смотрел на девочку немигающим взглядом.

— Какой-какой год, повтори? — хрипло переспросил Шаров.

— Сорок первый, — снова сказал она, словно объясняя урок невнимательному ученику.

— Этого не может быть… — произнес Шаров.

Но глядя на Катю Орлову, на ее велосипед, вдыхая странную лесную тишину, наступившую после ожесточённой долбежки, вспомнив избушки, их долгую извилистую дорогу, озеро, взрыв гранаты, — все до того момента, когда часы на его руке остановились, он вдруг понял, точнее осознал шестым чувством: она не врет.

Глава 9

1984 год

Топот сапог, раздающийся на лестнице, заставил людей в кабинете напрячься.