Послание из прошлого. Зарница

Лиза засмеялась.

В избе установилась какая-то теплая и доброжелательная атмосфера как бывает ближе к завершению любого похода, когда уже никуда не нужно идти и можно спокойно посидеть у костра, в данном случае, у печки. Шаров прислонился к стенке у окна, поглядывал на ребят и качал головой. Даже несмотря на инцидент у озера, странности и нестыковки на пути, включая, что он (а кто еще?) завел ребят точно Сусанин в какие-то дебри, где они благополучно заблудились, он был рад, что все так произошло. Ради таких моментов и стоит жить, — подумал он. Если кто из них и вспомнит когда-нибудь школьные годы — то в памяти всплывет именно этот вечер, а не бесконечная череда унылых скучных уроков.

Давид тоже улыбнулся.

— Растяпа! — Он снял тяжелый самовар с полки, поставил на стол, потом открыл крышку. Из самого дна, оттуда, где у обычных электрических самоваров находится спираль, торчала труба. — Видишь, это труба называется кувшин и сюда нужно положить несколько лучин, после чего зажечь их. Но мы будет засыпать угли из печки, так быстрее! Кувшин нагревает воду в тулове самовара. Удобно! Раньше, в основном, так воду и грели.

— Ого, — раскрыл от удивления рот Денис. — Надо же! А… вода? Где взять воду?

Лица ребят повернулись к Шарову.

Он медленно подошел к столу, открыл крышку самовара и заглянул внутрь. Потом обвел взглядом многочисленные полки, заставленные всякой домашней утварью, заметил здоровенную алюминиевую кастрюлю, из которой торчала длинная ручка половника.

— Так. Водопровода здесь нет, поэтому придется идти на улицу. Там я видел колодец, а вы пока начинайте ужинать.

Раздались облегченные вздохи, что неприятную участь идти в холодный и влажный сумрак командир взвалил на себя.

Шаров подхватил кастрюлю, снял со спинки скамьи куртку, нацепил ее, и подошел к двери. Немного выждал, отодвинул засов, вновь глянул на ребят.

Удостоверившись, что никто не обращает на него внимания, тихо вышел.

На улице уже стемнело. Он едва различил очертания колодца, стоящего на полпути к сараю, напоминающему хлев. Дождь прекратился, в воздухе висела тончайшая водяная пыль — холодная и мерзкая.

Шаров поежился. Стоя с этой кастрюлей на лестнице перед домом, он ощущал себя абсолютно беззащитным — темная громада леса казалась враждебной, и ему постоянно чудилось, что оттуда кто-то за ним внимательно наблюдает. И взгляд этот был таким же холодным, отчужденным и даже враждебным, как и вся окружающая обстановка.

Канонада из-за леса стихла, хотя периодически то тут то там звучали одиночные выстрелы, похожие на хлопки пистонов.

Он прислушался. Никаких перекличек участников поисковых отрядов, лая собак, если их искали с собаками, звуков техники, мотоциклов и вертолетов… ничего. Враждебная, налитая тревогой и мрачным предзнаменованием тишина.

Но ведь их должны искать!

Он снова машинально глянул на часы и тут же отдернул руку, вспомнив, что «Casio», купленные по огромному блату за 150 рублей, вдруг перестали работать.

Сейчас примерно шесть, полседьмого. Хотя может быть уже и семь. Время в походе течет быстро. Значит, как ни крути, их уже часа три должны искать. Судя по карте «Зарницы» и воинской части, которую он довольно хорошо запомнил, территория довольно большая, но все же не бесконечная. К тому же, командованию совершенно точно известно, где именно они могут находиться — плюс минус пару тройку километров.

Так почему же их до сих пор не нашли? Он вдруг вспомнил про парадокс Ферми, который слышал в передаче с академиком Капицей.

«Если по всем признаками они должны быть здесь, почему же их до сих пор не обнаружили?» Речь, разумеется, шла об инопланетянах, но сейчас он почему-то сам чувствовал себя тем самым инопланетянином, только речь шла не о космосе, а о родной планете.

«Нас не могут найти на нашей родной планете, в нескольких десятках километрах от Москвы!» — Эта мысль жгла его мозг, и он ничего не мог с этим поделать.

Вдохнув удивительно чистый и свежий воздух, Шаров поежился — сырость проникала до костей, заставляя все тело мелко дрожать. Затем он спустился по скользким ступенькам и шагнул в мокрую траву к темнеющему колодцу.

Ведро стояло на закрытых ставнях. Он заглянул внутрь — оно было почти пусто, лишь на дне плавало несколько маленьких желтых листьев. Он покачал головой и вдруг краем глаза уловил на дне какой-то отблеск, который поначалу принял за обман зрения. Присмотревшись, он понял, что под одним из листиков торчит краешек чего-то блестящего.

Шаров медленно опустил руку, поскреб пальцами по дну и достал монетку.

Он потер ее пальцами, соскабливая мелкий песок, приблизил к лицу, пытаясь различить номинал. 3 копейки. Шаров хмыкнул.

— Надо же, — вполголоса сказал он. Монетка была хоть и не новой, но в отличном состоянии. Однако, когда взгляд его уперся в год, Шаров замер.

«1938» — прочитал он мелкие циферки в самом низу.

— Это точно какая-то шутка, — сказал он. — Как такое может быть?