Послание из прошлого. Зарница

Значит, они сами, не подозревая того, вышли к месту проведения секретных учений. Глядя на ощетинившуюся армию ежей, других версий у него не возникало. Сюрреалистическая, словно привнесенная с площадки огромной неведомой киностудии картина впечаталась в его мозг.

Шаров еще раз тронул холодный металл ежа и почувствовал, как по спине побежали мурашки.

Если учения… если так все серьезно… его, в конце концов, могут и подстрелить. Ребята, тоже в опасности, если дом, в котором они спрятались, представляет собой мишень…

Быть того не может! — Шаров отбросил эту бредовую мысль насчет дома, но не насчет учений. Все сходилось.

«Не могут между собой договориться, прежде чем детей приглашать!» — он зло плюнул под ноги, шагнул вперед, чтобы бежать дальше, зацепился ногой за невидимую преграду, причем зацепился крепко — так, что ногу пронзила острая боль.

Пытаясь сохранить равновесие, Шаров взмахнул правой рукой, ногтями процарапав по ржавому железу, но как-то неудачно и удержаться не смог. Дернувшись вперед, попытался вытащить ногу из плена, однако что-то крепко ее держало — и тогда по инерции, проскальзывая кистью по металлу, он рухнул плечом на гравийку, больно ударившись коленом, а затем и проехавшись щекой по жесткому земляному наждаку.

— Ах ты ж черт! — вскрикнул Шаров от боли и сжал зубы, испугавшись, что его могли услышать военные. Привлекать к себе внимание в зоне активных учений ему не хотелось.

«Давненько я так глупо не падал!», — пронеслась в голове мысль, когда, лежа на мокрой холодной земле, он пытался понять, что произошло. Все случилось так быстро и неожиданно, что в первое мгновение он подумал, что его подстрелили.

Спустя минуту, когда зрение сфокусировалось, он понял, что никто в него не стрелял и, в целом, он жив и здоров. Взгляд упал на едва различимую во тьме колючую проволоку, которой были связаны ноги ежей. Разумеется, увидеть с высоты роста колючку не представлялось возможным.

Он скривился от боли, подтянулся на локте, присел и постанывая, подтянул ногу.

Штанина в районе голени была разорвана, из довольно глубокой царапины сочилась кровь. Ее черные капли падали на дорогу и были чем-то похожи на машинной масло из пробитого двигателя.

В голове молнией пронеслись два слова, выученных еще в школе — «Clostridium tetani», которыми их пугала огромная страшная медсестра с бородавкой на носу. Столбняк, жуткая, мучительная болезнь, лечения от которой нет. Но тут же он вспомнил, что буквально два месяца назад товарищ по сборной, прыгун с шестом Дима Соболев зачем-то вытянул его в диспансер, мол там делают важные прививки и никак нельзя пропускать.

Шаров удивился, зачем ему это, но от настырного Соболева было невозможно отвязаться и он все-так позволил себя уговорить.

«Как такое могло случиться⁈» — глядя на рану и не веря своим глазам, вспоминал он тот день.

Приглядевшись, он понял, что рана не слишком опасна, по крайней мере, насколько об этом можно было судить в темноте. Покряхтев, Шаров расстегнул спортивную куртку, оторвал кусок от майки, превратив ее в лохмотья, заправил остатки в штаны и перевязал ногу.

— До свадьбы заживет, — пробормотал он сквозь зубы.

Схватившись за балку ежа, он с трудом поднялся и, ступая вперед буквально по сантиметру, перешагнул колючую проволоку, связывающую второй ряд ежей.

Когда он оказался с другой стороны оборонительного сооружения, оглядел место падения, и покачал головой.

— Кому это надо? — спросил он невидимого собеседника и, не дождавшись ответа, пошел вперед, кутаясь в куртку от спортивного костюма, на спине которой виднелись четыре светлые буквы «С С С Р».

Он слегка прихрамывал, но очень скоро понял, что может попробовать бежать трусцой. Конечно, быстрее вряд ли получится, но это лучше, чем идти пешком.

Шаров потрусил, вслушиваясь в далекие удары за лесом.

Через пятнадцать минут, когда по его подсчетам он пробежал около двух с половиной километров, дорога резко забирала влево. Ощутимо разогнавшись, он почти забыл о ране и в темноте едва вновь не налетел на невесть откуда появившуюся прямо перед носом преграду. Бежать с горки было легко, в последний момент он вытянул руки перед собой, налетев на ощетинившуюся балку ежа.

Сердце гулко стучало, отбивая чечеткой в виски.

— Да что ж такое-то⁈ — прохрипел он, ощутив, что горло полностью пересохло.

Сквозь гулкое биение сердца и частое дыхание он вдруг услышал, даже не услышал, а осознал какой-то странный звук, раздающийся из-за леса — будто бы…

Шаров медленно повернулся. С дороги к лесу сквозь вела довольно широкая тропинка.

«Лучше не ходи, — предупредил внутренний голос. — Просто давай пойдем дальше и не будем никуда сворачивать!»

Однако, ноги сами двинулись по рыхлой, изрытой сотнями следов ног, земле.

«Вернись назад, пока не поздно!!!», — уже не говорил, а орал во всю мочь порядком поднадоевший советчик.

Стараясь не обращать внимание на кричащий голос, Шаров упрямо пробирался, вглядываясь в темноту.