Послание из прошлого. Зарница

Человек смотрел на его протянутые руки и… улыбался. Зияющая пропасть рта начала расширяться, затягивая в себя все вокруг. Беззвучный смех сотрясал тяжелые хлопья воздуха — Витя увидел, что тетя Оля исчезла в его пасти, сначала ее голова с огромным начесом, потом широкие плечи, обтянутые модным платьем из ателье индивидуального пошива, дрогнули и пропали словно желе огромные ягодицы, а потом провалилась она вся — беззвучно, не сопротивляясь — лишь взмахнула словно на прощание ногой в красной туфельке, которая выпала из пасти и покатилась под нижний ряд.

Оцепенение вдруг отпустило его, руки пришли в движение и в последний момент Вите показалось, что он успеет ухватить тетю Олю за лодыжку — пальцы его скользнули по горячей коже с синими прожилками и… он закричал.

— Витя… Витя! — чьи-то руки тянули его в черноту и, открыв глаза, он подумал, что и сам попал в зловонную пасть, а тетя Оля зовет его откуда-то оттуда. Он дернулся, рука уткнулась во что-то мягкое, податливое, отчего он еще больше испугался и когда глаза начали различать оттенки тьмы, вдруг перед собой увидел лицо.

— Витя, Витенька! Это я, Лена! Тихо… тихо, я тут…

Он еще раз по инерции дернулся, взглянул на ее лицо, которое постепенно, как бы с трудом вытеснило ужасающий образ и обнаружил себя сидящим на полу возле двери. Лена стояла рядом на коленях и обнимала его голову, прижимая к груди.

— Господи… — шептала она. — Что же тебе приснилось… Ты так кричал…

Он даже не почувствовал, а услышал, как колотится сердце.

— Это… — пересохшее горло отказывалось воспроизводить буквы и слова. Он прокашлялся, собрался с силами. — Это… был он. Он…

— Кто⁈ Кто он?

Витя покачал головой.

— Не знаю, не знаю кто. Там на стадионе, когда все началось. Там было он!

Она еще сильнее прижала его, дрожащего всем телом, к своей груди и опасливо посмотрела на дверь — на крик, раздавшийся в молчаливом заброшенном здании, мог прибежать полицейский и шарахнуть из пистолета на всякий случай, но, почему-то никто не отреагировал. Она прислушалась, пугаясь, — может, что случилось, и доктор уже перебил там всех, выбрался из плена и теперь стоит за дверью, приложив ухо к ее холодной поверхности, но — услышав молодецкий храп в глубине здания, расслабилась.

Храп нервировал, но в данный момент — успокаивал. Лена улыбнулась. Едва заметно. Так, чтобы он вдруг невзначай не увидел. А то может подумать, что она не воспринимает серьезно его страхи.

Но она воспринимала. Она знала.

— Как это было там, на стадионе? — спросила она тихо. — Ты никогда мне не рассказывал. Ни в школе… ни потом… ни разу.

Он дернулся и едва заметно кивнул.

— Кроме тебя, мне больше некому рассказывать. Мама умерла. А больше никто и не поверит.

— Как думаешь? Он действительно хочет помочь нам выбраться оттуда? — спросила Лена и по ее тону Виктор понял, что для нее не существует сомнений. А ведь она даже не видела ту ужасную страницу из книги с фотографией почерневшего могильного креста с табличкой, где нацарапаны их имена…

Виктор слегка отстранился, она разомкнула руки, и он сел рядом, глядя прямо ей в глаза.

— Я не верю ни единому его слову.

— Но мы там были, — еще тише произнесла она. — Мы точно там были.

Казалось, что она даже не говорила вовсе, а ее мысли как бы попадали ему прямо в голову — такая стояла вокруг тишина.

«Почти, как тогда», — подумал он и испугался собственной мысли и мелькнувшей в голове призрачной картинкой — старый потемневший дом, в печке пляшет оранжево-желтоватое пламя, а на столе стоит дымящийся самовар. Лена сидит справа от него и пьет горячий чай.

Следующая картинка — полная темень, слышно только как сопят его одноклассники, которые разбрелись по углам, отыскали, чем укрыться и мигом уснули — Лена и Лиза залезли на печку, там теплее всего, Денис с Давидом на полатях, Петя уснул прямо тут, возле стола на широкой скамье, положив под голову сумку, а Червяков устроился за печкой — там оказалось подобие кровати из двух сундуков. Витя сидел у стола дольше всех. Огонь в печке давно потух, лишь угольки светились в непроницаемой темноте.

Он всегда думал, что все это сон — ужасный сон и ничего более, хотя сон в избушке был самым реальным из всех, что он когда-либо видел. Снился этот сон с неумолимым постоянством, точно пытаясь ему что-то донести.

Потом он слышит вздох, входная дверь на миг приоткрывается, темная густая тень шагает в проем и через секунду вновь становится тихо.

Теперь он знает, что они остались одни. Затерянные в бесконечном сумраке толщи лет.

Глава 16

1941 год

Шаров тихо прикрыл дверь, вставил длинный ключ в замочную скважину, провернул его два раза и аккуратно, стараясь ступать по-кошачьи, мягко и неслышно, спустился по деревянной лестнице.

Секунду постоял, прислушиваясь — темная громада леса шумела совсем близко и шум этот казался ему угрюмым, враждебным, хотя всего несколько часов назад такого чувства не было. Он любил бегать по вечернему лесу, иногда задерживаясь допоздна и возвращаясь практически в полной темноте — ни разу он не испытывал ничего подобного.