Послание из прошлого. Зарница

— Всю ночь? — эхом повторил Шаров, с трудом понимая ее слова. Он чуть не спросил — «зачем?», но вовремя спохватился.

За шевелящейся стеной лесополосы загудел двигатель грузового автомобиля, а через пару минут из темных зарослей один за одним стали появляться люди. Шли они также молча, как и те, что продолжали копать траншею.

— Ну вот, смотри-ка, минута в минуту! — сказал человек в ушанке. — Езжайте, найдите в городе здавпункт… хотя, где его сейчас найдешь…

Илья кивнул мужчине, тот еще раз всмотрелся в лицо парня.

— А ты случайно…

Из-за лесополосы раздался настойчивый гудок.

— Черт! Ну ладно, в следующий раз, — бросил коренастый и замахал рукой вновь прибывшим. — Так, начинайте отсюда, давайте ребятки, нужно успеть…

Последние его слова Илья не расслышал. Пошатываясь, он ступал по мягкой земле. Голова кружилась, ногу сводило судорогой.

Через мгновение он почувствовал, как чья-то рука осторожно и вместе с тем уверенно, подхватила его под локоть. Идти стало легче.

— Сейчас доедем до города, найдем здравпункт, быстренько вас перевяжем, сделаем противостолбнячный укол и будете как новенький, — сказал чуть смущенный голос.

Шаров повернулся, чтобы рассмотреть ее лицо, но увидел лишь платок, обернутый вокруг головы и маленькие капли серебристых дождинок на нем.

Больше всего на свете он хотел доехать до города, попасть куда угодно, где есть телефон. Неважно, здравпункт, отделение милиции, да хоть зоопарк! И сделать один звонок — своему тренеру Петру Андреевичу, который миллион раз вытаскивал его из всяких передряг, помогал, тянул, подбадривал и всегда говорил: «Если ты захочешь, ты можешь сделать что угодно, и никто тебя не остановит кроме твоего неверия». Бывало, Илья сильно обижался на тренера, но понимал — это все равно, что обижаться на солнце.

Только бы доехать до города… — повторял он про себя беспрестанно, мысленно воображая кару, которую обрушит на головы придумавших эту безумную инсценировку людей.

Грузовик, стоявший на обочине, был старым, словно его пригнали прямиком из музейной экспозиции. Да еще и забыли помыть. Полуторка, кажется так они назывались, — подумал Шаров, взявшись руками за борт.

Он попытался подпрыгнуть. В ноге сверкнул электрический импульс боли. Охнув, он зажмурился и слегка присел.

— Черт… — застонал Шаров.

— Давайте я помогу, — услышал он голос девушки.

Он почувствовал, как она неумело обхватила его за торс, но тут другие руки, сильные и мощные буквально вознесли его вверх.

Оглянувшись, он увидел возле девушки огромного мужчину в потертом пиджаке, который невероятно был похож на одного знакомого борца классического стиля, чемпиона СССР и мира, легенду отечественного спорта. Тот улыбался ровными белыми зубами.

— А теперь ты, давай!

Он поднял ее в кузов как пушинку. Вдоль бортов располагалось две скамьи и маленький навес возле водительской будки, куда они и уселись.

Через пару минут машина была забита под завязку. Лязгнув ручкой, водитель закрыл крышку борта, завел двигатель и грузовик, подпрыгивая на ухабах, понесся вперед.

— Спасибо вам, — тихо сказал Шаров, повернувшись к девушке.

Теперь он увидел ее лицо — оно было правильной формы, худое и очень выразительное. Огромные зеленые глаза, каких он еще никогда в жизни не видел, проникали в самую душу. Несмотря на всю серьезность, в них искрилась легкая смешинка.

Илья почувствовал, что, погружаясь в бездну ее глаз, ему вдруг стало нечем дышать. Он открыл рот, хлебнул прохладного воздуха. Сердце билось, как сумасшедшее.

— Это долг каждого советского гражданина — помогать раненым, — ответила она.

— Кстати, меня зовут…

— А я знаю, как вас зовут, — прервала она его и улыбнулась.

Глава 18

1984 год

— Значит, в тот вечер вы услышали нечто такое, что вас очень сильно напугало. Вы не могли бы… поточнее вспомнить, что именно говорил человек на записи?

Маша отрицательно покачала головой. Она сидела напротив оперативника. Свет из окна, серый октябрьский свет, падал на ее лицо, отчего оно казалось еще более худым и осунувшимся.

Белов застыл у кухонного стола с ручкой и блокнотом.

— Нет… вряд ли… я так испугалась в тот момент, что решила, будто моего сына… в общем, он попал в какую-то очень неприятную историю. Я перепугалась, что Витя услышит запись и проснется, пыталась выключить запись, в панике чуть не опрокинула магнитофон. Нет. Помню лишь, что речь шла о каком-то подвале, кажется, на Арбате. Нужно было что-то там забрать. Или, наоборот, положить. У меня все в голове перемешалось в тот момент, а когда наутро я попросила Витю включить магнитофон, там были Стругацкие… «Пикник на обочине». Может, вы читали…

Белов кивнул. Конечно же, он читал. Любимая фантастика.

— Утром вы прослушали всю запись и ничего не обнаружили? Ничего из того, что услышали ночью?

— Нет, конечно же не всю, я опаздывала на работу. Витя включил с того места, где я ночью и остановила ее, — она всхлипнула. — Скажите, это что-то опасное? Вите грозит опасность?